Талисман спасателя Бекасина. Сергей Михайлович Кравцов

и даже коварен. Сейчас конец двадцать первого века, и человечество овладело весьма большими скоростями перемещения в космосе – как вам сразу десять третьих космических? Правда, с точки зрения представителей тех цивилизаций, что запросто пересекают Галактику поперёк или по диагонали на сверхсветовых скоростях, мы всё ещё ползаем в своей «песочнице» – для них мы всё ещё несмышлёная мелюзга (потому-то, наверное, они с нами и поныне знакомиться не спешат). Но, надо полагать, не только у нас, но и у них, сверхразвитых, тоже случаются форс-мажоры? Наверное, и они не обходятся без спасателей?

      Мир стремительно летит из прошлого в будущее. Благодаря развитию техники, полёты на Луну уже стали банальной обыденностью, на Марсе уже не первый год работают исследовательские станции, а к Венере, Меркурию, к спутникам Юпитера периодически отправляются научные экспедиции. А ведь всё началось не так уж и давно – в середине нынешнего века. Наши учёные разработали ядерный двигатель нового поколения, а потом ещё и плазменную защиту космических аппаратов от метеоритов и радиации. Ну а уж когда наша медицина сумела нейтрализовать пагубные последствия длительного пребывания в невесомости, начался настоящий космический бум.

      Вот в эту-то пору перехода от космической романтики к космической индустрии и была в срочном порядке создана наша КСС. Уже на первых порах работы у нас было в избытке. Тут и – сбор технического мусора на околоземных орбитах, и – перехват разной величины булыжников, залетающих «в гости» из дальнего космоса… Без дела мы не сидим, даже когда, вроде бы, и делать-то совсем нечего.

      Конечно, работа у нас, в основном, рутинная. Мне, когда я шёл поступать в УЛКС (университет лётного космического состава), грезились дальние полёты, чуть ли не за орбиту Плутона, исследования на спутниках Юпитера и Сатурна… Собственно, в космонавтику меня сманил на факультет КСС мой бывший одноклассник, Костя Кубышин, мечтавший о космосе чуть не с пелёнок:

      – …Денис, ты себе даже не представляешь, что такое космические спасатели! Это – романтика, риск, приключения, подвиги, в конце концов… Был ты скромным Бекасом (моя фамилия Бекасин, отсюда и такое школьное прозвище), а станешь – настоящим космическим орлом!!! Ну, решайся!..

      Ну и клюнул я на его удочку, уговорил меня этот змий-искуситель Костя. Поступили мы с ним в УЛКС. А когда отучились первый семестр, и стало ясно, что рутины в работе космических спасателей не меньше, чем, скажем, у тех, кто «пашет» в ПКК (промышленные космические корпорации, добывающие полезные ископаемые в поясе астероидов), змий-искуситель Костя тут же разочаровался в космонавтике, и перешёл в университет океанологии. Свой выбор объяснил мне так:

      – …Денис, какая разница между космосом межпланетным и гидрокосмосом земным? Тут ещё вопрос, где больше романтики: там, или здесь… Кстати, может, и ты к нам перейдёшь?

      – Ну, уж, нет! Хватит! Один раз ты меня уже уговорил. Буду учиться до конца. Тем более, что после второго семестра, говорят, у нас уже будет практика на одной из «орбиталок». В ближнем космосе побываю – уже здорово!

      Вижу – в душе куснул Костя локотки, но виду не подал. На том мы с ним расстались. Нет, не навсегда. Время от времени общаемся. Я ему рассказываю про свою работу на «орбиталке», он – про свои вояжи на дно Марианской впадины…

      …Мне навсегда запомнился, мой самый первый полёт на орбиту. Мы, двадцать парней и пятеро девчонок, мчимся в бесшумно летящем магнитобусе в космопорт. Его видно издалека: над зелёной стеной леса, на фоне неба, в зенит нацелились раритеты прошлого века – от воссозданного «Востока-один», до последних моделей «Ангары» и «Енисея» века нынешнего. Всё это теперь музейные экспонаты былого утра космической эры.

      Мы надеваем лёгкие скафандры автономного жизнеобеспечения, и поднимаемся в ракетоплан, установленный на летающей платформе, похожей на гигантского морского ската. Волнуемся, хотя виду никто не подаёт. А то ж! Если заметят дрожь в коленках, могут и с полёта снять. Но, в любом случае, ощущение то же самое, что и перед первым прыжком с парашютом…

      И вот, под нами что-то слегка вздрагивает, и земля, вместе со всем, что мы видим через иллюминаторы, начинает стремительно уходить вниз. Нас вдавливает в кресла, мы мчимся вперёд и вверх, всё быстрее и быстрее. Стремительно пробив облака, летающая платформа возносится всё выше и выше, к небу, которое из синего постепенно становится фиолетовым. А потом мы отрываемся от платформы, и уже самостоятельно возносимся к чёрно-фиолетовому ближнему космосу, оставив далеко-далеко внизу сияющий мягким светом голубой шар Земли…

      Теперь на орбиту и с орбиты я летаю достаточно часто – работа такая. Если нет ЧП в дальнем космосе, чистим от технического хлама ближний. Уже сколько времени ведём эту генеральную уборку, а мусор всё не кончается и не кончается. О, захламили космос! Вот так жизнь и идёт: неделя – на орбите, неделя – на земле…

      Но случались и вполне продолжительные вояжи. Первый раз в дальний полёт мне довелось отправиться всего через полгода после начала работы в КСС. Сигнал бедствия поступил с «баржи» (грузового корабля) «Йеллоу кэт», которая следовала из пояса астероидов к Земле с грузом руды. По каким-то причинам у неё вдруг отказала