Знак ведьмы. Сергей Пономаренко

нет, буду лететь с пересадкой в Москве. – И, чтобы подчеркнуть свою жертвенность, добавляет: – Конечно, было бы любопытно побывать в тайге, увидеть места, о которых только в книжках читал.

      – Тогда в чем вопрос? – Я говорю это до неприличия безразличным тоном. – Оставайся и охоться. Глупо упускать такую возможность.

      – Если выбирать между тайгой и тобой, то я выбираю тебя! – пафосно произносит Егор, ожидая, что я от радости расплачусь и буду восторгаться его жертвенностью.

      – Ну и дурак! – возвращаю его на землю. – Когда еще у тебя будет возможность побывать в тайге? На твоем месте я не раздумывала бы и поехала на охоту.

      – Даже если бы знала, что я очень соскучился по тебе? – Голос у него дрогнул.

      – В любом случае! – Я категорична. – Журналист подобен губке – он должен впитывать впечатления, события, новые места.

      – Ты совсем не соскучилась?

      Чувствую, что Егор напрягся и затаил дыхание в ожидании ответа. Что стоит мне произнести два коротких слова, даже не подбирая интонацию: «Да, очень»?

      – Скучать не приходится. Сегодня с девчонками ходила в ресторан, было довольно весело и мило – танцы-шманцы. – Прикидываюсь дурочкой и ненавижу себя за это. Такое ощущение, что кто-то другой говорит вместо меня, а я присутствую в качестве зрителя.

      – Уже поздно. Я перезвоню позже, когда вернешься домой, – говорит он сухо, как учитель, недовольный ответом ученика. Но я строптивая ученица!

      – Я буду здесь ночевать. Тут классно, и на работу отсюда в три раза быстрее добираться.

      – Что ты мне посоветуешь? – после долгой паузы звучит его помертвевший голос.

      – Ты о чем?

      – О поездке в тайгу за новыми впечатлениями.

      Чувствую, что я его уже окончательно «достала».

      – Конечно езжай. Привези мне шкуру медведя.

      – Не знал, что ты такая кровожадная.

      – Да уж, я не из «зеленых». Предпочитаю натуральную шубу искусственной.

      – Хорошо, я остаюсь, – произносит Егор трагическим голосом, словно отправляется в последний путь.

      Теперь по задумке режиссера на сцену должны выйти скорбящие родственники со словами утешения, а я в черном платье буду громко стенать: «Я так любила тебя!»

      – Отлично! – огорчаю его. – Если у тебя все, то нам с Желей пора бай-бай. – Одной рукой я борюсь с кошкой, пытающейся взобраться ко мне на колени. Зимой это мне стоило колготок, хотя юбка была чуть длиннее, а теперь на мне чулки не из дешевых.

      – Спокойной ночи! – нервно кричит Егор и отключается, прежде чем я успеваю ответить.

      Почему я так с ним? Не знаю. Мы ответственны за тех, кого приручили, но в отношении Егора я еще ничего не решила. Так будет лучше для нас обоих, а в случае чего меньше переживаний.

      Странно, но после разговора с Егором мне и в самом деле ужасно захотелось спать. Я даже отказалась от любимого времяпрепровождения – поплескаться в ванне перед сном. Меня шатало, глаза закрывались, едва хватило сил смыть косметику и