Исповедь фаворитки. Александр Дюма

на Стренде меня захватил дождь, он продолжался и сейчас, с каждой минутой усиливаясь, однако я дошла до такой степени нечувствительности, что, даже промокнув до костей, вовсе не замечала этого. Маленький домик выглядел все таким же благообразным, я бы даже сказала, пуритански чистым. Я уселась на ступени балагана, возведенного каким-то бродячим театром посреди площади.

      Напротив меня виднелась дверь дома мистера Хоардена. Я оставалась там под дождем более двух часов, чувствуя первые признаки голода, но гордость не позволяла мне постучаться в гостеприимный дом и попросить кусок хлеба.

      К несчастью, два источника благодеяний, к которым я могла бы прибегнуть, попав в безвыходное положение, были мне недоступны.

      Мистер Шеридан, чье имя очень часто произносилось при мне, не имел возможности быть мне полезным из-за пожара, уничтожившего театр Друри-Лейн, где он был директором[163] и где я могла бы найти место, обеспечивающее некоторое положение.

      Что касается Ромни, то у меня никогда не было его адреса, я только помнила, что он обитает где-то неподалеку от Кавендиш-сквер[164] или на самом Кавендиш-сквер, однако подобных сведений было недостаточно, чтобы отправиться на поиски его жилища.

      А мне между тем требовалась скорая и действенная помощь: хотелось есть, а я не знала, где приведется пообедать, приближался вечер, а я ломала голову, где мне переночевать.

      Я подняла глаза к Небесам, надеясь, что мой исполненный мольбы взгляд смягчит их гнев.

      В эту минуту мимо того места, где я сидела, проезжала карета; она остановилась, дверца распахнулась, женщина лет сорока или сорока пяти, закутанная в великолепную индийскую кашемировую шаль, вышла и подошла ко мне, подставив голову дождю, изливавшемуся с небес.

      В чертах женщины сквозила смесь цинического любопытства и вульгарности, совершенно не согласовывавшихся с ее изысканным одеянием.

      Не предполагая, что она заинтересовалась именно мною, я уронила голову на руки.

      Но она тронула меня за плечо.

      Я подняла взгляд: женщина стояла передо мной; она нагло оглядела меня и громко прошептала:

      – Да она, право слово, хороша, очень хороша!

      С удивлением я посмотрела на нее: чего хотела от меня эта женщина?

      – Почему вы сидите вот так под дождем? – спросила она.

      – Потому что не знаю, куда идти.

      – Глупости! – возмутилась она. – Когда имеешь такое личико, как у вас, нет ничего проще обрести крышу над головой.

      – Однако вы видите, что со мной произошло именно так.

      – А почему вы так бледны?

      – Потому что закоченела и хочу есть.

      – Вы ничем не больны?

      – Еще нет, но обязательно заболею, если проведу ночь на улице.

      – А кто заставляет вас ночевать под дождем?

      – Я же вам сказала, что мне некуда идти!

      – Идите ко мне.

      Я снова посмотрела на нее и спросила:

      – А кто вы?

      – Я та, что предлагает вам все, чего вы лишены:

163

Друри-Лейн горел несколько раз; после пожара 1791 г. здание театра было снесено; новое его здание было отстроено стараниями Шеридана в 1794 г.

164

Кавендиш-сквер – большая площадь с садом в северо-западной части Лондона XVIII в., к северу от Оксфорд-стрит.