Аликс и монеты. Александр Андерсон

Аликс завороженно потрогала их. Также она заметила ямки на стене – видимо сюда и бил Шут.

      – Вот и вход, – прозвучал прямо над ухом голос.

      – Но куда он ведет?

      – В Элизиум, милая Аликс. – Шут погладил стену. – Это место, куда ведет только такой путь.

      – Элизиум? – насторожилась девочка. Среди книг библиотеки ей встречалось это слово, и Аликс процитировала строчку одной из них: – «Элизиум, светлое место покоя душ героев». Выходит, мои родители… все же они…

      – Что вы, что вы! – Маска Шута стала добродушной и взволнованной. – Это красивое слово и только, век благополучия огромного мира. Людям хочется верить, что все хорошо, и они придумывают утешающие названия. Люди прекрасно врут самим себе. Те же, кто умеет смотреть правде в глаза, кто не боится ее, зовут этот мир истинным именем – Междустенье.

      Красивая обертка опасного мира. Аликс подумала, что поздно поворачивать назад, когда пальцы уже тянутся попробовать начинку.

      – Мне очень неудобно напоминать вам, но… мне нужна капля вашей крови.

      Похоже, замерло все: граммофон, море, шум. Все перестало существовать. Осталась только новая, милая, добрая, бесконечно доверительная маска Шута с открытой улыбкой… и иголка.

      Шут сжимал ее длинными пальцами в белой перчатке.

      – Одна капелька, вы же уже решили, Аликс?

      – Да.

      Девочка протянула Шуту руку, сжатую в кулак, и он ласково разжал ее пальцы. Иголка была подобна кинжалу, но Шут не торопился. Он вдруг стал большим пальцем водить по ладошке круги, приговаривая зловещим шепотом:

      – Ведьма-ведунья зелье варила,

      Ведьма-ведунья дело говорила,

      Ключи от дверей спрятаны в подвале,

      Кто их найдет,

      Тот целехонький уйдет.

      Тут Шут загнул большой палец Аликс.

      – Этот не уйдет.

      Потом загнул указательный.

      – Этот не уйдет.

      Следом загнул средний.

      – Этот не уйдет.

      Затем загнул безымянный.

      – Этот не уйдет.

      По телу Аликс побежали мурашки. Ей стало холодно, дыхание остановилось. Голос Шута она уже не слышала, но знала, что будет дальше. Игла вдруг взвилась вверх.

      – А этот ключ найдет!

      И иголка вонзилась в мизинец.

      Капля зависла на игле, Аликс от неожиданно сильной боли сжала руку, а Шут, не обращая на это внимания, поднес иголку с кровью к надписям.

      Спираль знаков ярко вспыхнула, засветилась, символы бешено заплясали и замерцали.

      От таких чудес Аликс широко распахнула глаза и вдруг увидела, как резко и быстро открылась дверь в стене… в непроглядную тьму.

      Шут почтительно поклонился. В тот же миг над его цилиндром пролетели три голубя и исчезли, темнота словно проглотила их.

      – Это вход в Элизиум, Аликс. – Шут поправил свой пиджак-плащ, затем цилиндр на голове и, чуть прогнувшись, вошел внутрь.

      Его маска и белые перчатки засветились, рука потянулась