Аликс и монеты. Александр Андерсон

любую дверь Элизиума. – Шут наклонил голову и доверительно шепнул: – Вы теперь самый великий путешественник, Аликс, поздравляю.

      И он зааплодировал. Коты одновременно кувыркнулись, встали на задние лапы и также громко захлопали. Даже Видение подбадривающе погладила Аликс по голове.

      И только Тень мрачно следила за тем, как хитро блестят глаза Шута и как жадно он смотрит на ключ, по праву принадлежащий Аликс.

      Глава 7. Кое-что о родителях и не только

      Шут невоспитанно уселся не на стул, а на столик, но сделал он это потому, что всюду, кроме этого места, прыгали и квакали лягушки, неторопливо ползали змеи и прочая живность.

      Аликс села рядом с Шутом и увидела, как Видение исчезло на кухне.

      – Очень хорошо, что теперь у вас есть ключ ко всем дверям Междустенья, – мягко заметил Шут.

      – Мастер взорвался, разлетелся на части… – вздохнула Аликс.

      – Не расстраивайтесь, вовсе не вы тому виной. С чрезмерно раздутыми фактами такое случается. К тому же… – Шут хотел привести еще какой-то аргумент, но не успел.

      Из камина, вместе с золой и пеплом, ввалился в беседу трубочист.

      – К тому же это было чудесно, обожаю взрывы, – сказал он с довольной ухмылкой на чумазой физиономии. – С самого утра мечтал, чтобы этот уважаемый прожора лопнул.

      Он сделал пару шагов к Аликс, но Шут отреагировал незамедлительно, резко и даже агрессивно.

      – Юноша, держитесь от милой Аликс подальше. – Он демонстративно ткнул в трубочиста зонтом, отогнав в сторону. – Она слишком воспитанная девочка, и такие, как вы, ей не ровня.

      – Это еще почему?! – засунув руки в брюки, возмутился трубочист.

      – От вас пахнет собакой, – презрительно обронил Шут. – Не пеплом, не золой, не щеткой для чистки труб, а псиной, весьма странно. Ничего не имею против собак, пахнущих трубочистом, но трубочист, пахнущий собакой…

      – Но он не сделал ничего плохого, – попыталась вступиться за юношу Аликс.

      – Милое дитя, – ласково отозвался Шут, – я ваш благодетель, единственный в этом чужом мире, неужели вы думаете, что я посоветую вам дурное? А совет мой лишь в том, чтобы вы не общались с этим… оборванцем.

      Трубочист громко фыркнул.

      – Вы правы, Шут. Кроме вас, у меня никого нет, – Аликс насупилась, – но и вы только до тех пор, пока есть монеты, чтобы оплачивать ваши услуги.

      – Тут все проще, – поторопился пояснить Шут. – Я бы и рад остаться с вами подольше, но с последней вашей монетой, оказавшейся в моей ладони, вы умрете, вот в чем беда.

      – Да, я помню.

      – Неслыханно! – Трубочист чуть не задохнулся от возмущения. – Аликс, да он же вымогатель! А еще советует вам не общаться со мной, вашим верным другом!

      – Не лопните, юноша, на сегодня достаточно шума, – предупредил Шут, отряхивая зонтик. – И с каких это пор верная дружба измеряется словами? Вы знаете Аликс меньше, чем я, имели лишь одну беседу, а этого, мне кажется, маловато для дружбы. Даже я не претендую на столь громкие и пустые