Истории драматургии театра кукол. Борис Голдовский

истинной любви» или «Абидос, напротив же его – нагорный Сестос»?

      КУК. Ты прав, я и сам не понимаю.

      ЛЕЗЕРХЕД. Вот я и предложил мастеру Лительвиту принять на себя труд перевести все это в образы, близкие и понятные нашей публике.

      КУК. Как это? Прошу вас, дорогой мистер Лительвит.

      ЛИТЕЛЬВИТ. Ему угодно придавать этому особенное значение, но здесь нет ничего решительно особенного, уверяю вас. Я просто переделал пьесу, облегчил текст и осовременил его, сэр, вот и все. Вместо Геллеспонта я изображаю Темзу, Леандра я сделал сыном красильщика из Педерафта. Геро у меня девка с мелкой стороны, которая в одно прекрасное утро переправляется на старую Рыбную улицу…»[68].

      Принцип подобных переделок известных литературных произведений для кукольной сцены известен и сегодня. Это традиционный прием, когда кукольник (режиссер, редко – драматург) перерабатывают первоисточник: облегчают и укорачивают текст, осовременивают его, приспосабливают действие для персонажей-кукол.

      Большинство кукольных спектаклей того времени были пантомимами, в которых рассказчик или комментировал действие, или произносил текст за всех персонажей представления, являясь своеобразным посредником между куклами и зрителями. Об этом читаем и у Шекспира:

      «ОФЕЛИЯ… Ваше высочество, корифей не мог бы лучше вас назвать каждое из действующих лиц пантомимы.

      ГАМЛЕТ. Я бы мог служить толкователем вам и вашему милому, если бы мог видеть, как эти куклы пляшут.»[69].

      Подобных ссылок на театр кукол у Шекспира множество. Так, Маньен, анализируя происхождение термина «puppet» («театральная кукла»), писал: «В “Буре” волшебник Просперо, вызывающий духов из воздуха, невидимое войско сильфов называет полумарионетками: «Придите, двусмысленные существа полумарионетки, проводящие при свете луны магические круги на траве, где отказывается пастись овца»[70]. В некоторых шекспировских героях – весельчаке Фальстафе, горбуне-Ричарде – вдруг ясно проступают узнаваемые черты английского народного кукольного героя: горбуна-Панча. О драматургии Шекспира и куклах можно найти интересные сведения у Маньена, Мендрона и Йорика.

      «Взяв хотя бы одного Шекспира, – писал Йорик, – мы находим по крайней мере в пятнадцати из его драм целые страницы, относящиеся к ним [куклам. – Б.Г.]. Наиболее трагические персонажи в его бессмертных пьесах в наиболее торжественные моменты и в самых патетических сценах прибегают к сравнениям, метафорам или примерам из кукольного театра. В комедии “Укрощение строптивой” одно из главных действующих лиц – человек, по-видимому, знающий себе цену, – просит приятеля отыскать ему богатую невесту, причем Грумио, слуга его, поясняя слова своего господина, советует честному свату женить его хоть “на старой карге, у которой нет ни одного зуба, или на марионетке, только бы деньги были” […] Наиболее частые ссылки на марионетки можно найти в пьесах: “Антоний и Клеопатра” (действ. 5, сцена 2), “Сон в летнюю

68

Джонсон Б. Драматические произведения. М.: Academia, 1931. С. 704–705.

69

Шекспир В. Гамлет / Пер. М. Лозинского // Шекспир В. Комедии, хроники, трагедии: В 2 т. М.: Худож. лит. 1988. Т. 2. С. 206.

70

Маньен Ш. История марионеток Европы с древнейших времен до наших дней. Пер. Озелли. Маш. копия. Архив Музея ГАЦТК, д. Р-220, л. 128.