Явление Пророка. Эдуард Тополь

на Левиных особое впечатление. При появлении каждой новой очереди с тощими кошелками и пустыми бидонами в руках или прохожих с тяжелыми авоськами и гирляндой из рулонов серой туалетной бумаги на шее, одиннадцатилетний Авраам делал большие глаза и вопросительно поворачивался к отцу. Но Борух лишь успокаивающе клал ему руку на колено – мол, тихо, не шуми.

      В это время черная «Волга» с Еленой Громыко, прокатив по Крещатику мимо Центрального универмага, свернула в высокую арку монументального десятиэтажного здания в стиле «сталинский ампир» и, въехав во двор, тормознула у первого подъезда. Елена выпорхнула из машины с легкой дорожной сумкой Macy’s в руке, вбежала в подъезд и, на ходу бросив: «Доб-ранок!» завтракавшей консьержке, лихо пронеслась к лифту. Но табло над его закрытой дверью показывало, что кабина ползет где-то между седьмым и восьмым этажами, и Елена, махнув рукой, лихо рванула вверх по широкой красивой лестнице с мраморными ступенями. Дробью отстучав по ним каблуками новеньких модных сапог, легко взлетела на третий этаж, уверенно свернула налево и распахнула дубовую дверь с табличкой «12». За дверью был длинный коридор с высоким потолком, рогатая вешалка в прихожей и зеркальный шкаф для одежды, за ними, на стенах, картины в тяжелых рамах, а ниже – светлые, из карельской березы, решетки, закрывающие горячие батареи парового отопления. Но Елена и тут не задержалась. На ходу сбросив на пол дубленку, расстегивая, вприпрыжку, молнии на сапогах, на юбке и на кофте и отшвыривая их в стороны, Елена добежала до спальни и – уже голая – с ходу прыгнула в широкую постель к обнаженному тридцативосьмилетнему голубоглазому красавцу.

      – Ну, здравствуй! Согрей меня!..

      Красавец-блондин не успел ответить – она накрыла его своим легким телом и залепила рот поцелуем. Он обнял ее одной рукой, а другой достал кнопку магнитофона «Киев», стоящего на тумбочке, и нажал ее.

      Прекрасная музыка нового бродвейского шлягера – рок-оперы Jesus Christ Superstar, «Иисус Христос – суперзвезда», заполнила спальню, и лепные амурчики на высоком белом потолке с завистью смотрели на кипение бурной страсти стосковавшихся друг по другу любовников.

      Между тем серая «Волга» – такси привезла американцев к спуску в огромный замусоренный ров Бабьего Яра, и водитель сказал:

      – Приехали, сто рублей! Вот Памятный камень.

      Борух Левин не понял, конечно, названной суммы, но находчивый водитель послюнявил карандаш и нарисовал на своей ладони «100».

      Борух сунул руку в глубокий карман своего сюртука, достал толстый кожаный кошелек и отдал водителю стодолларовую купюру. Таксист воровато оглянулся по сторонам (вокруг не было ни души), выхватил у Боруха деньги и тут же умчался.

      А Левины, оскальзываясь на влажной осенней земле, поросшей хилым кустарником, осторожно спустились в яр, к большому серому камню с надписью:

      «ТУТ БУДЕ СПОРУДЖЕНО ПАМ’ЯТНИК РАДЯНСКИМ ЛЮДЯМ – ЖЕРТВАМ ЗЛОЧИНIВ ФАШИЗМУ ПIД ЧАС ТИМЧАСОВОЇ ОККУПАЦIЇ МIСТА КИЕВА В 1941–1943 РОКАХ»[1].

      Вокруг

1

Здесь будет воздвигнут памятник советским людям – жертвам злодейств фашизма во время оккупации города Киева в 1941–1943 годах. (Перевод с укр.). С фотографиями и подробностями можно ознакомиться http://newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=4056. и http://nekrassov-viktor.com/Papers/Diamant-Emanuel-Babiy-Yar-o-kotorom-vi-nichego-ili-pochti-nichego-ne-znaete.pdf.