Светлые аллеи (сборник). Владимир Ладченко

дома, потому что мои единственные носки в стирке и ещё не высохли. От нечего делать долго и с отвращением читаю Александру Маринину. Плодовитейшая баба – накатала столько романов и при минимуме вдохновения. «Устраиваются же люди» – завистливо думаю я и мечтаю о том, что когда-нибудь тоже стану работоголиком и принесу, если не людям, то хотя бы себе какую – то пользу. Вздыхая, я сажусь у окна. Оно заменяет мне телевизор. Только из-за грязи нечёткое изображение. А от двойных рам плохой звук. Но картинка всё равно интересная, потому что снаружи кануны очередной весны. Тепла ещё мало, но у снега уже какой-то озирающийся вид, как будто ему крикнули: «Шухер!». По асфальту ходят сексапильные девушки и отроковицы и чём-то оживлённо матерятся. Все они ещё нецелованные.

      Я имею ввиду – мною. И нецелованными скорее всего и останутся. Это грустно, особенно весной и особенно ранней, когда такие счастливые сны. Всю жизнь ищу тургеневскую девушку и не нахожу её. Наверно потому, что ищу её среди девушек по вызову. А сейчас кончились деньги. Хотя бальзаковский возраст тоже хорош. Наверно. Надо попробовать в целях экономии. Я уже стал думать о старушках и размышлять о проблемах геронтологии в сексе, но тут меня перебил чайник. Увидев, что я отвернулся, он начал подло плеваться кипятком и паром и всё в мою сторону. «Ах ты гад!» – сурово говорю я, беру тряпку и, как тореадор с этой красной тряпкой бесстрашно иду на него и неуловимым движением хватаю сзади. Среагировать и обжечь меня он не успевает и, поняв, кто здесь главный, чайник перестаёт плеваться и только в бессильной злобе клокочет. Пью чай с баранкой и смотрю на носки – когда же мой гардероб высохнет. Они в дырках, так что должны сохнуть быстрее целых. Сегодня хороший день – никто не приходит. Спокойнее как-то. В прочем, хорошие дни продолжаются уже целую неделю. Когда в доме нет денег, аура у входной двери ощутимо меняется, люди это чувствуют и не стучат – зачем им чужие проблемы.

      Вдруг я замечаю, что я уже не один. Из-за шкафа наконец выглядывает мышка. Она здесь живёт и мы с ней друзья. Что-то она сегодня припозднилась. Наверно сидела у себя в норке и тоже мечтала о чём-нибудь несбыточном. Она очень милая и деликатная. Безобидная какая-то. Нехорошо их не любить, подло. Много ли она съест, а всё бесплатное окно в природу. Жаль, что у меня нет детей, а то бы я им через это окно привил любовь ко всему живому. И они бы может быть выпросили себе хомячка и не выросли бы хищниками. Были бы милыми и деликатными, как эта мышка. Не делали бы некому подлостей. Я, улыбаясь, смотрю, как мышка суетится возле хлебной корки и вдруг понимаю, что время-то уже к ужину. Я напяливаю слегка влажные носки, одеваюсь и иду по делам. Все дела заключаются в покупке буханки хлеба. Через пять минут я, освободившись, возвращаюсь назад. Ледок, как монпансье вкусно хрустит под ногами. Небо уже загадочно и звёздно и скоро, ориентируюсь по этим звёздам, к нам прилетят грачи и другие птицы. С их пением жизнь повеселеет. Наступит лето и я буду ходить за грибами, купаться и загорать. Ободрённый этими проектами, я прибавляю шаги и ни о чём не думаю – ноги, как лошади, сами приведут меня к дому. Впереди ещё целый вечер наедине с собой.