Рыцари Сорока Островов. Сергей Лукьяненко

на голову падала тень, а все остальное загорало…

      – Малёк, а как тебя зовут на самом деле? – спросил я.

      – Игорь, только у нас Игорей и без меня целых три. Вначале звали Игорем-маленьким, а теперь просто Мальком. Пробовали звать Малышом, но я не согласился.

      – Малыш и Карлсон, – хмыкнул я. – Читал?

      – Не-а, – виновато протянул он. – Я когда сюда попал, еще не умел читать. А здесь этой книжки нет. Но Рита мне ее рассказывала…

      – Малёк, объясни мне еще раз правила Игры, – попросил я.

      Мой сопровождающий вздохнул, словно учитель, которому попался непонятливый ученик:

      – Значит, так… Цель Игры – захватить чужие острова. – Малёк говорил явно чужие, взрослые слова, и это было немного смешно. – Оружие Игры – мечи и кинжалы… У Игоря-длинного есть арбалет.

      – С деревянными стрелами?

      – Угу. Нельзя сговариваться с чужим островом и играть в поддавки. Нельзя ночью воевать…

      – Почему?

      – Ночью мосты разводятся. Понимаешь, они из такого камня, который от нагревания сильно расширяется. Посредине моста есть зазор. Утром мосты нагреваются, половинки сходятся, и мост делается целый. А сразу после захода солнца или просто в пасмурную погоду мост раздвигается. Дыра делается метра в четыре, так что не перескочишь. Да и нельзя перепрыгивать, нужно сразу кончать Игру.

      – А если перепрыгнешь?

      Малёк сердито взглянул на меня.

      – Нельзя, накажут!

      – Кто?

      Он посмотрел вверх и с неохотой сказал:

      – Ну эти… пришельцы. У нас один мальчик, Ростик, пустил стрелу после захода солнца, когда мосты разошлись. А вечером пошел купаться – и утонул.

      Я опасливо взглянул вверх. Небо было голубым, чистым, и ничего в нем не было: ни летающих тарелок, ни крылатых чудовищ. Но мне, как, наверное, и Мальку, стало казаться, что оттуда следит кто-то невидимый. Невидимый и страшный. До этого я храбрился, все-таки Игра – это и есть Игра. Деревянным мечом разве что шишку набить можно… А этот Ростик утонул по-настоящему. И из-за чего? Из-за дурацкого правила.

      – А почему нельзя смотреть вверх во время заката? – спросил я, вспомнив вдруг еще более дурацкий закон.

      – Не знаю, – честно признался Малёк. – Только посмотришь вверх – ослепнешь.

      Меня больше не радовали ни шелест прибоя, ни яркое солнце. Оказывается, не только остров был против нас, безмятежное небо тоже грозило бедой. Мелкий песок, на котором мы лежали, вдруг показался мне колючим и до отвращения сухим, словно грязная придорожная пыль. Я поднялся:

      – Пошли завтракать.

      – Идем… – У Игоря-маленького тоже испортилось настроение. Мы побрели к замку. Озеро обходить не хотелось, и мы пошли вдоль берега. Там было неглубоко, до колена, вода оказалась горячей, как кипяток, но у дна вертелись какие-то рыбки.

      – Мы со стен замка рыбачим, – сказал Малёк. – Закидываем удочки в самое море и рыбачим. Девчонки уху варят.

      Замок розовел на солнце, нарядный, как елочная игрушка. «Разгромить