Из хорошей семьи. Мария Воронова

растоптанных ботинках, в допотопных брюках из синтетики, выглядел, честно говоря, как новенький космический корабль на фоне парка тракторов убыточного колхоза.

      – Так что вы хотели спросить, Анечка?

      – Вы не знаете, где я могу ознакомиться со статистикой по пропавшим несовершеннолетним за последние пять лет?

      Крутецкий присвистнул:

      – Ого какой у вас замах! Не ожидал, Анечка, не ожидал… Надо полагать, это по делу ребенка, как бишь его… – Максим Степанович нахмурился, – Иванченко, если не ошибаюсь?

      Яна кивнула.

      – Будь я суровым наставником, непременно помог бы вам, чтобы вы копили как положительный, так и отрицательный опыт, но, пожалуй, избавлю вас от напрасной работы и сэкономлю время, которое вы потратите с гораздо большей пользой, чем бессмысленное перебирание цифр.

      – Почему бессмысленное? – прошептала Яна.

      Крутецкий опустился рядом на краешек дивана и с сочувствием заглянул ей в глаза:

      – Полагаю, вы с помощью цифр хотите доказать, что ребенок стал жертвой маньяка?

      Поколебавшись, Яна кивнула.

      – Ах, Анечка, мне бы сейчас ваш энтузиазм, комсомольский задор! – Крутецкий засмеялся. – Только, увы, статистика чаще прячет зло, чем его изобличает. Тело – да, скажет о многом, а абстрактные цифры в данном случае – нет. К сожалению, наш город второй по величине в стране, соответственно, и показатели такие, что ни один самый трудолюбивый маньяк на них не повлияет. Если бы мы могли задать хотя бы еще один параметр… Например, географию, что вот в таком микрорайоне пропадает в три раза больше детей по сравнению со средним показателем. Или наблюдается рост исчезновений среди учеников одной школы.

      – Вот я и хотела посмотреть… – прошелестела Яна.

      Легонько хлопнув ее по коленке, Максим Степанович встал и прошелся по своему просторному кабинету, такому же холеному, как и сам владелец. У Мурзаевой вечно дым коромыслом, творческий беспорядок, китель брошен на спинке стула, полные пепельницы ощетинились окурками, как противотанковые ежи, а в кабинете Крутецкого настоящий начальственный лоск. На двух высоких окнах маркизы, по стенам грамоты в рамочках, двухтумбовый письменный стол со слоновьими ногами и бронзовыми вензелями, на нем массивная чернильница из мрамора и хрусталя и фирменный ежедневник в мягкой кожаной обложке, такие не продаются в канцелярских магазинах, а вручаются избранным. Все знают, что, когда Мурзаеву наконец проводят на пенсию с почетом и под ликующие вопли подчиненных, должность займет Крутецкий, и Яне внезапно стало очень неловко оттого, что такой человек запросто с ней беседует и вникает в ее мелкие делишки.

      – К сожалению, Анечка, дети пропадают всегда, но, к счастью, далеко не все из них становятся жертвами преступления, особенно если речь идет о подростках. Связываются с дурной компанией или просто дают деру от родителей, и порой проходит много времени, прежде чем беглеца разыщут в какой-нибудь помойке, изрядно потрепанным, но все же живым и относительно