Бот. Максим Кидрук

становилась все более опасной. Попадались сланцевые глыбы: некоторые с грохотом разбивались о приваренные бамперы, каменными брызгами разрывая темноту, другие приходилось объезжать, рискуя влететь в неконтролируемый занос. Скалы стали выше. Над серо-желтой землей поднимались обгрызенные ветром, похожие на термитники островерхие конусы. В любой момент джип мог налететь на препятствие и перевернуться или просто разлететься на осколки, но Джеро не сбавлял скорость.

      Внезапно Тимур увидел впереди огни. Сначала появились разноцветные пятнышки, потом между ними протянулись горизонтальные полосы холодного синего света. Тимур догадался, что эти полосы – длинные низкие окна. Друг за другом из темноты возникали очертания мрачных, похожих на огромные коробки построек.

      – Ти-Джей, дай мне рацию! – скомандовал Хедхантер. Вообще-то гереро слева от Тимура на языке его племени звали Тжамуаха, но Хедхантер предупредил парня, что пристрелит его, если тот еще хоть раз попросит называть себя полным именем. С тех пор Тжамуаху стали называть сокращенно, по первым буквам имени – TJ.

      Щуплый гереро слева от Тимура вздрогнул, нагнулся и, покопавшись, достал из-под сидения рацию. Поспешно, будто она была раскалена докрасна, передал ее боссу.

      Хедхантер взял трубку радиотелефона и отчеканил:

      – Ндонго, говорит Рино. Ты слышишь меня?.. – Молчание. – Козел, это твоя машина у меня на хвосте?

      Ответа не было. Воздух наливался свинцом, неумолимо превращаясь в мрак. Рино встряхнул рацию, нажал кнопку и пробасил еще раз:

      – Повторяю, это Рино! – Пауза. В ответ тишина. – Донги, сукин сын, у вас все в порядке? Немедленно ответь!

      Глухой скрежет и ни единого звука, похожего на человеческий голос. Хедхантер шумно выдохнул воздух и заговорил с явным раздражением:

      – Ндонго! Фрэнки! Вы меня слышите? Прием! Если вы меня разыгрываете, черные ублюдки, то по возвращении на базу вам мало не покажется. Как поняли?

      Но ни Ндонго, ни Фрэнки никого не разыгрывали.

      – Может, они потеряли рацию, – пробубнил Джеро.

      – А может, это уже не они, – закончил фразу Рино.

      Преследователи наступали на пятки. Джеро выжимал из машины все, на что она была способна, но оторваться не мог. Хедхантер не выпускал из рук залапанную военную рацию. Теперь он вызывал «NGF Lab». Сквозь помехи сначала донеслось равномерное шипение, затем динамик отозвался прерывистым голосом:

      – Рино, мы т’бя сл’шим. Г’вори.

      – Кто это?

      – Эт’ Ральф Доэрнберг.

      – Ральф, нас атаковали. Возможно, мы потеряли машину Такеды со всеми, кто там был… Ты слышишь, Ральф?

      – Что зн’чит «возможно»?

      – То, что я в этом не уверен. «Туарег» несется за нами, но мы не знаем, кто в нем. У меня один раненый.

      – Понятно, – прохрипела рация, и тут Ральф как будто проснулся: – Они гонятся за вами? Вот черт! Тимур Коршак жив?

      – Да, украинец с нами. Как у вас?

      – Если ты о ботах, то они не появлялись. Но периметр по-прежнему без напряжения.

      – Мне нужно, чтоб вы нас встретили.

      – Понял.

      –