Жизнь и удивительные приключения астронома Субботиной. Ольга Валькова

Теперь путь этот сравнительно легок и широк, а прежде был тернист, узок и суров»47.

      Юная Нина встречала в доме бабушки не только представителей научной и художественной интеллигенции. В этом удивительном доме девочка имела возможность наблюдать и за жизнью простых людей, искреннее уважение к которым было впитано ею с молоком матери: «19.II отметила 90-летие освобождения крестьян. Читала Некрасова. Вспоминала свое детство в Московском университетском кругу, – писала она. – Девочкой видела у бабушки ее друзей, деятелей освободительных реформ, видела почтенных “вольных” слуг – “домочадцев”, приехавших целой деревней в М[оск]ву искать вольных мест после освобождения. Целая наша Новослободская была заселена крестьянами. У бабушки, со времени ее замужества, жила такая одна семья – кухарка, дворник и дочка Анюточка, немного <…>48, мой друг до ее смерти в 1935 году». «Какие люди были замечательные! – восклицала Нина Михайловна. – В праздники у них собирались в кухне их земляки, степенно беседующие у самовара. Я любила вертеться около. И это была одна из моих школ, учившая любить, уважать, чтить освобожденный русский народ»49. В своих воспоминаниях Субботина также упоминает об этом: «Помню я почтенных бабушкиных слуг, первых, поселившихся в Москве после освобождения. Какое изумительное чувство собственного достоинства, какая трудоспособность и стремление дать образование своим детям! Вся наша улица была заселена такими туляками “на вольных листах”: бывшими дворовыми, улетевшими, как вольные птицы из клетки, “подальше от господ”. И раз в год вся улица брала в складчину билеты в Большой театр на оперу и шли в ложи 3-го яруса. Это была их традиция, рождественский праздник»50.

      Московская среда 1880‐х гг. сформировала мировоззрение Нины Михайловны Субботиной, во многом определила ее жизненные приоритеты. В последние годы жизни она любила вспоминать об этом времени в письмах друзьям: «Другая школа была у бабушки, родителей, тети, дядей с их Русской культурой, [Ушинским], <…>51, Некрасовым, с живым примером отца, братьев, а раньше бабушки – Севастопольской сестры у Пирогова, тети – ученицы Сеченова, сотоварища Павлова и Боткина… Чудесная, культурная среда! Чудесные люди! Сеяли они добрые зерна, такие как Сергей Иванович52, но в более трудное время», – например, писала она Г. А. Тихову53.

      Имя «другой бабушки», которую с такой гордостью и любовью упоминает Нина Михайловна, нам установить, к сожалению, не удалось. Она не могла быть ее бабушкой со стороны отца – та умерла, когда Михаилу Глебовичу Субботину исполнилось всего семь лет. Возможно, «другая бабушка» была сестрой или близкой родственницей Александры Александровны Кандорской (Соколовой) или ее супруга, но она несомненно также оказала немалое влияние на формирование Н. М. Субботиной. В письме от 1 августа 1953 г., адресованном Г. А. Тихову, Нина Михайловна рассказывала: «Только смогла съездить на Миусы, <…>

47

Модестов А. П. Памяти О. В. Соколовой // Русские ведомости. 1916. 19 нояб. № 268.

48

Фраза неразборчиво.

49

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 21 февраля 1951 г. Л. 70, 70 об.

50

Субботина Н. М. Воспоминания. Не позднее 23 февраля 1960 г. // Музей истории СПбГУ. Ф. Высших женских курсов. Картон Субботиной. Л. 3.

51

Слово неразборчиво.

52

Н. М. Субботина имеет здесь в виду С. И. Вавилова, с которым была знакома с молодости.

53

Субботина Н. М. Письмо Г. А. Тихову. 21 февраля 1951 г. Л. 70, 70 об.