Русский вечер в Ницце. Екатерина Барсова

терять контактов.

      Да, и правда, Андрей сохранил связи и знакомства со многими влиятельными людьми. Он ни с кем не ссорился. Это было не в его характере. Напротив, он обрастал людьми, словно возводил стену вокруг своего коттеджа. Это помогало ему жить и успешно заниматься продюсированием, ставить спектакли. Он сумел завязать нужные знакомства и на международном уровне – Андрей часто выезжал за границу и ставил спектакли в зарубежных театрах. Кроме того, организовал и возглавил фонд имени отца…

      Инга понимала: если Андрей сказал – так и есть. Брат не будет пугать ее непроверенной информацией.

      – Алло! Ты меня слышишь?

      – Конечно, – деревянным голосом откликнулась Инга.

      – Ты держись. Передавай привет Валдису.

      – Передам.

      Инга положила сотовый на стол.

      – Что-то случилось? – спросил Бракшните.

      Она подняла на него глаза.

      – Случилось. У меня отняли спектакль… – Она немного помолчала, а потом сказала: – Я буду сниматься в вашей рекламе. Еще не поздно?

      Валдис Бракшните расплылся в радостной улыбке.

      – Конечно, нет. Я приостановлю все переговоры. И мы начнем с вами работать, когда вы пожелаете.

      Почему у нее вырвались слова согласия, она и сама не смогла бы толком объяснить. Может, то был акт отчаяния. Если спектакль, который она так любила, закрыт… Ей нравился гордый образ царицы Вавилона Семирамиды. Красивая партия, где было много отточенных движений и эффектных поддержек. У нее было всего два спектакля. А теперь – один.

      Но что могла ей дать реклама? Уверенность в себе? Или ее неожиданное для себя самой согласие – способ поскорее оправиться от полученного удара? Инга знала, что работа часто бывает спасением. Той ниточкой, которая вытаскивает из бездны отчаяния.

      На другой день, проснувшись, она чувствовала себя совершенно разбитой.

      Неожиданно зазвонил телефон. Инга сняла трубку и услышала голос старой знакомой их семьи. Музыкальный редактор Алиса Николаевна Борятинская когда-то работала в Большом театре, но сейчас была на пенсии. Примерно раз в полгода Инга навещала ее. А сейчас ощутила угрызения совести: она уже давно не была у старушки.

      – Инга, дорогая, – раздалось в трубке, – как ваши дела? Что-то вы меня забыли… Все в порядке? Ничего не случилось?

      – Все нормально. Алиса Николаевна, хотите – приезжайте ко мне в гости.

      – С удовольствием. Через час буду у вас.

      – Вы помните адрес?

      – Конечно, помню. Как же я могу его забыть?

      Алиса Николаевна приехала через полтора часа. Она расцеловалась с Ингой в коридоре и принялась восклицать:

      – Вы совсем не изменились! Только хорошеете!

      Борятинская всегда была слишком любезна. До приторности. Комплименты старушки напоминали сахарную вату, тягучую и сладкую.

      – Алиса Николаевна, вы со мной кофе выпьете?

      – С удовольствием. Как ваши дела?

      – Мой спектакль, «Семирамиду», закрыли.

      – Безобразие! Безобразие!

      Инга с Алисой Николаевной пили кофе в большой комнате. Алиса Николаевна вспоминала о старых добрых временах,