Трон из костей дракона. Том 1. Тэд Уильямс

без достаточного уважения. Впрочем, так и есть, но только из-за того, что я ему позволяю – для моей же пользы. Но сегодня я пребываю в мрачном настроении, и ему это хорошо известно».

      Конечно, причина заключалась в смерти Джона, но дело было не только в утрате доброго друга и прекрасного короля: его кончина влекла за собой изменения, а Церковь в лице Ликтора Ранессина не доверяла переменам. Конечно, еще и расставание – только в этом мире, жестко напомнил себе Ликтор – с человеком с добрым сердцем и намерениями, хотя Джон временами бывал слишком прямолинейным, претворяя в жизнь свои идеи.

      Ранессин был многим обязан Джону, без влияния короля не обошлось, когда Освин из Стэншира начал свое восхождение к высшим должностям Церкви, а со временем стал Ликтором, чего не удавалось ни одному жителю Эркинланда за последние пять столетий. Да, короля Джона будет многим недоставать.

      Однако Ранессин надеялся на Элиаса. Не вызывало сомнений, что принц был отважным, решительным и дерзким – подобные качества редко встречаются у сыновей великих людей. Впрочем, будущий король отличался несдержанностью и некоторым легкомыслием, но – Дуосвалстей – такие недостатки легко исправить, и они отступают перед ответственностью и хорошими советами.

      Когда Ранессин добрался до верхней части лестницы и вышел вместе со своей уставшей свитой на Королевский променад, огибавший стены Эрчестера, Ликтор обещал себе, что отправит надежного советника в помощь новому королю – а также поручит ему приглядывать за благополучием Церкви – кого-то вроде Веллигиса или даже молодого Динивана… Впрочем, нет, он не расстанется с Диниваном. Так или иначе, он найдет того, кто сможет противостоять молодым, жаждущим крови дворянам Элиаса, а также жуткому идиоту епископу Домитису.

      Первое фейервера, день, предшествовавший Празднику Элизии – День Леди, – выдался ярким, холодным и прозрачным. Солнце едва успело подняться над пиками далеких гор, когда собравшиеся на прощание люди начали неспешно и торжественно входить в часовню Хейхолта. Тело короля уже лежало перед алтарем на похоронных носилках, обернутых тканью с золотыми и черными шелковыми ленточками.

      Саймон смотрел на дворян, облаченных в богатые темные одеяния, со смесью восторга и раздражения. Он забрался на пустые церковные хоры, расположенные прямо над кухней, не успев снять испачканную жиром рубашку, и даже сейчас, прячась в тени, стыдился своей бедной одежды.

      «Я здесь единственный слуга, – подумал Саймон. – Единственный из всех, кто жил в замке вместе с нашим королем. Откуда взялись эти странные лорды и леди? Я узнаю лишь нескольких – герцога Изгримнура, двух принцев и некоторых других».

      Здесь определенно было что-то не так: почему разодетые в шелка люди сидят внизу, а его, точно одеяло, окутывает кухонная вонь – но что все-таки не так? Следует ли слугам из замка находиться среди дворян? Или он сам напрасно осмелился вторгнуться в погребальную церемонию?

      «А что, если король Джон за мной наблюдает? – Саймона вдруг отчаянно