Россия. ХХ век начинается…. Андрей Владимирович Гребенюк

близки к осознанию существования ноосферы. «Алхимия трактовалась как искусство высвобождения частей универсума из временного бытия и достижения совершенства, которое для металлов представлено в золоте, а для человека – в долголетии и бессмертии. Материальное совершенство при этом могло быть достигнуто только через некоторую духовную подготовку… Однако в XVIII веке осознание алхимиками своей роли и статуса все больше и больше подвергалось влиянию утилитаристской мысли. Почти все авторы писали работы, упоминая при этом ту пользу, которую они принесут… Наиболее выдающиеся представители этой дисциплины сделали утилитаризм своей доктриной и выступили с трактатами о приготовлении пищи и производстве промышленных товаров…изготовлении красок и средствах удалении ржавчины. Тот вклад, который такая пропаганда практического значения химии внесла в ее распространение… невозможно переоценить, хотя в то же время историография химии в весьма ограниченной степени свидетельствует о развитии сущности теоретико-познавательного процесса. …Даже задачу химии как науки теперь ученые определяли своеобразно: сделать дары природы более доступными для использования человеком»[13].

      В западноевропейском мировоззрении сложилось убеждение, что историография выполняет, как и химия, главным образом прикладную функцию: она концептуализирует знания о прошлом, которые можно использовать в совершенствовании настоящего состояния общества. Прошлому столетию «господства толпы», по определению французского социолога Г. де Тарда, было свойственно убеждение, что общественное мнение способно оказывать влияние на ход социально-политических процессов[14].

      Историческая наука в начале XIX столетия стала властительницей дум человека. «Историк стал властителем дум, вся культура подчинилась его постановлениям. Историография решала, как следует читать “Илиаду”; историческая наука решала, что нация определила в качестве своих государственных границ, своих наследственных врагов и традиционной миссии. …Владеющий секретами прошлого историк, как генеалог, обеспечивал человечество доказательствами знатности его происхождения и прослеживал триумфальный ход его эволюции… Вся культура ожидала суда истории… Она заняла место, которое ранее занимала философия, и стала выступать в роли руководителя и советчика. Хозяйка секретов прошлого, история, подобно придворным генеалогам, несла человечеству диплом о его благородстве, восстанавливала картину его триумфального шествия»[15].

      Тогда «властная, самоуверенная муза Клио вытеснила религию и философию, как богиня, которой мы преклонялись»[16].

      Однако «прогресс в истории, – справедливо замечает британский историк Д. Элтон, – представляет собой в значительной мере ценностное суждение и личное дело… Прогресс и необходимость – это доктрины, которые невозможно вывести из изучения истории, их можно лишь привнести в нее… Поскольку мы знаем, как двигались события, мы склонны предполагать,