Лазурь. Дарья Андреева

одном из участков провода переплетались особенно высоко, почти внатяг, а под ними довольно густо росла низенькая зелень. Это место идеально подходило для попытки прорыва. Девушка побаивалась приближаться к черным лианам, но если пробежать быстро…

      Аня немного потопталась, наметила примерный маршрут, где провода были максимально высоко и, выбросив из головы все посторонние мысли, побежала. Почти сразу гул усилился и голова отяжелела. Чем ближе Аня была к линии, тем сильнее давило в висках и на макушку, к растущему шуму в ушах добавился свист, а еще через секунду их заложило. Почти под самой линией мир перед глазами пошел радужными пятнами, словно на стекла противогаза налили бензин, лес впереди закачался и поплыл, ноги сделались ватными, и Аня поняла что падает. Но это не Аня упала на землю, а земля вдруг поднялась и ударила ее по рукам, коленям и груди. Тело враз стало тяжелым, а сверху как будто посыпались мешки с песком, ритмичными и тяжелыми ударами прибивая ее к земле.

      Бух! Вышибло воздух из груди.

      Бух! Голова взорвалась от боли.

      Бух! В глазах потемнело.

      Бух! Еще чуть-чуть – и сломается позвоночник.

      Аня уперлась маской в песок и медленно поползла вперед, буквально впиваясь пальцами в землю и в собственное желание жить. Она ползла, будто вверх по отвесной стене, ожидая, что вот-вот сорвется вниз, в мир вечной темноты и свистящих змей, что как раз тащили ее назад, под столбы. Аня потерялась в пространстве, не соображая уже, в каком положении находится: ползет вперед, лезет вверх или вовсе падает вниз головой. Она ничего не видела и не слышала, кроме тех самых ударов, сотрясавших все ее тело, не понимала, где находится и сколько прошло времени, даже частично не ощущала конечности. Все мысли и образы перемешались в сплошную кашу и являли собой подобие белого шума на экране телевизора с едва уловимыми контурами картинок без смысла.

      Аня не помнила, как хрипела и корчилась на земле, словно беспомощная личинка человека, как ее трясло и как от перегрузки из ушей и из носа текла кровь, как доползла до леса и в беспамятстве зарылась руками и лицом в густой мох и провела так несколько часов, пока ее разбитое сознание не склеилось вновь, не бесследно, но все же склеилось. Она вдруг поняла, что те самые удары были ударами ее сердца, и после этого ее мозг запустился, как заглохший мотор в непогоду. Шум, свист, гул и боль иссякли, и наступила тишина. После ушла и она, заполнившись звуками, но уже привычными: шелестом ветвей на ветру. Тихим хлопком разложило уши, они немного болели, но это казалось такой ерундой. Аня прошла через аномалию и осталась жива. Жива. И это главное.

* * *

      Когда Аня окончательно пришла в себя и последствия контакта с измененной линией практически сошли на нет, день пересек свой экватор. Облака закрывали солнце так плотно, что сквозь них не проглядывало даже намека на округлое пятно, но девушка инстинктивно догадывалась, что потратила уже примерно половину светлого времени суток. Также