Тень другой женщины. Наталия Антонова

персонаж.

      – А, это. Вы имеете в виду Шамаханскую царицу?

      – Её самую, – подтвердил следователь.

      Губы Евы дрогнули в едва заметной усмешке:

      – Вот увидите нашу хозяйку и удивитесь их сходству.

      – Неужели?

      Ответом ему был кивок.

      Наполеонов порылся в памяти, на которую он не жаловался, и не припомнил, чтобы в холле он заметил даму, похожую на куклу в витрине. «Странно», – подумал он, но вслух ничего не сказал.

      Наполеонов продолжил допрос:

      – Значит, вам, Ева Гордеевна, позвонила Алевтина Самойловна, на ваш, как я понимаю, личный сотовый?

      – Да, так и было. – Женщина облизала пересохшие губы.

      – И вы поспешили к начальнице?

      – А у меня был выбор? – вопросом на вопрос ответила Монина.

      – Скорее всего, не было, – согласился следователь. – Дверь кабинета вы закрыли?

      – Нет…

      – Почему?

      – Ну я не знаю… – замялась массажистка, – я никогда не закрываю дверь, если в кабинете есть клиент. Как-то не комильфо оставлять человека взаперти.

      – Вы сказали, что никогда не закрывали дверь в кабинете, если там находился клиент.

      Монина кивнула.

      – В таком случае правильно ли я вас понял – вам приходилось не единожды отлучаться, оставляя клиента одного?

      – Да, я же вам уже говорила! – нетерпеливо проговорила Ева.

      – То есть заходи кто хочешь и выноси всё, что приглянется?

      – Да кому тут заходить-то? – вырвалось у Мониной. – На входе стоит Корней и… – Тут она осеклась, вспомнив о том, что произошло сегодня. – Разве такое могло прийти мне в голову, – промямлила Ева.

      – Действительно, нормальному человеку такое в голову не придёт, – согласился следователь.

      Ева тихо всхлипнула. И следователь, чтобы не дать ей снова расклеиться, поспешил задать следующий вопрос:

      – Как долго вы отсутствовали?

      – Я же вам говорила, минут пятнадцать.

      – А поточнее?

      – На часы я не смотрела. Но сказала Алевтине Самойловне, что задерживаться не могу, так как скоро закончится сеанс у клиентки, что лежит у меня в кабинете, обёрнутая водорослями.

      – А что сказала вам Горшкова?

      – Да ничего она мне не сказала! – воскликнула сквозь сердитые слёзы Монина.

      – Совсем ничего? – уточнил следователь.

      – Ну почему же совсем, сказала: «Да, Евочка, идите, конечно. Мы не имеем права заставлять клиентов ждать», – передразнила она начальницу.

      – И вы пошли?

      – Точнее, я побежала.

      – И когда вошли?

      – Увидела пояс на её шее. И больше я ничего не помню. Когда очнулась, увидела врачей, потом поняла, что и полиция уже здесь.

      – Понятно. Вы можете пока идти, Ева Гордеевна. И будьте так любезны, пригласите сюда Алевтину Самойловну.

      – Приглашу, – буркнула массажистка и, не прощаясь, поспешила покинуть кабинет.

      В дверь тихонько постучали.

      – Вы позволите? – спросил обволакивающий голос.

      – Да, входите.

      В кабинет