Неунывающий. Михаил Юрьевич Неустроев

Моё увядание проходит в идиллии, но всё это могло пройти мимо меня.

      Каждый раз, окунаясь в воспоминания, внутри появляется пустота сравнимая с всепоглощающей чёрной дырой. Мне было четырнадцать, когда я познакомился с ним, он изменил меня и наполнил мою жизнь смыслом.

      На своем жизненном пути мне не довелось встретить подобных ему людей, если признаться я не старался искать. Мне хотелось, чтобы он был единственным и неповторимым. Я нашёл друга, настоящего друга до знакомства с ним это слово ничего не значило для меня.

      Никто не знает сколько ему отведено. Но в момент, когда смерть опускает свои костлявые руки на твои плечи, ты чувствуешь всем нутром время пришло. Она давно бродит по комнате, но не торопиться выполнять свою работу. Возможно перед тем как увести тебя ей нужна история. И у меня она есть!

      В юности я был не подарок, одним словом трудный подросток. Ситуация в семье оставляла желать лучшего. В нашей потасканной квартире для любви не было место. Минутные проявления нормальности терялись под звон бутылок в разъедающем запахе перегара. Люди обходили меня стороной без причины, не знаю почему возможно они видели то чего я не замечал в отражении. Всё это оставило свой отпечаток, обида перерастала в ненависть. Лучшая защита – это нападение! Я не стал ждать, когда мир начнёт меня пинать, именно так он поступает лишь стоит проявить слабость. Срываясь на окружающих, я питался их горем, чужие страдания были единственной радостью в моей жизни.

      Обычный день, он не отличался от других. Пока перед классом не появился новенький, свежая кровь! Егор, очередная жертва, самый безобидный из всех, кто был до него. Бледная кожа, худой как спичка казалось легкое дуновение ветерка может сломать его пополам. Но как я ошибался.

      Подходила пора новогодних праздников, самое ненавистное время года. Окна переливались светом гирлянд, двери в подъезде пропускали смех, запах мандаринов и жизнь о которой я мечтал. В этот период во мне всегда разгоралось пламя ненависти, от которого снег под ногами превращался в воду, а сердце покрывалось ледяной кройкой.

      Срывать обёртку я не спешил. Страдания Егора мой новогодний подарок, поэтому я не трогал его долгое время. Но, как любому ребёнку мне было чуждо терпение, и я не удержался. Мы встретились с ним за стенами школы, как оголодавшее животное я кинулся на него. Мне было не обходимо выплеснуть весь гнев, который выжигал душу. Это желание зудело под кожей.

      – Эй, урод! – он молча посмотрел на меня безразличным взглядом. – Я с тобой разговариваю!

      – Я тебя прекрасно слышу. – сказал он спокойным голосом. Схватив его за куртку, я сделал замах, но Егор и глазом не моргнул. Он продолжал смотреть на меня пустыми глазами. Я привык видеть страх, панику, но с ним было всё по-другому.

      – Чего ты ждешь? – спросил он.

      – Я… я… не твоё дело задрот!

      Хватало порыва, и они ломались, накатывающиеся слёзы, невнятные оправдания. Кто-то держался лучше, но после первого удара я получал своё. С Егором всё пошло наперекосяк. Его взгляд, он напугал меня. Пальцы, разомкнулись, отступая медленными шаги я не понимал, что со мной произошло. Громкий звук ударил по ушам скрежет метала, крик, а затем темнота.

      Очнувшись в больничной палате, я подумал, что это сон, но через пару минут моё тело пронзила боль. Вцепившись в простыню, я зажмурил глаза, вокруг лишь незнакомые голоса. Игла входит под кожу, и через мгновение боль утихает я открываю глаза. Размытое лицо медсестры медленно растворяется я засыпаю.

      Подробностей аварии я не помню, да они и не к чему, достаточно было того что я лишился обеих ног. Не проронив ни слова, следующие три дня, я молча смотрел в потолок, и не мог, нет, я не хотел верить, что всё это на самом деле.

      Вся моя жизнь прекратилась, я ни живой не мёртвый! Всё что раньше разжигало злобу, казалось настолько мелким и не значительным. Первое, что пришло в голову, самоубийство. Я был человеком без цели, а теперь ещё и калека меня стёрли в порошок, оставалось развеять его по ветру, и о моём существовании никто и не вспомнит.