Зверобой. Джеймс Купер

глаза взглянули на Зверобоя.

      – Оставь нас, Юдифь! – строго приказал Хаттер, прежде чем молодые люди успели ответить. – Оставь нас и не возвращайся, пока не приготовишь дичь и рыбу. Девушка избалована лестью офицеров, которые иногда забираются сюда, мастер Марч, и ты не станешь обижаться на ее глупые слова.

      – Ничего умнее ты никогда не говорил, старый Том! – возразил Непоседа, которого передернуло от замечания Юдифи. – Молодцы из форта своими чертовскими языками испортили ее. Я едва узнаю Джуди и скоро стану поклонником ее сестры, которая мне гораздо больше по вкусу.

      – Рад слышать это, Гарри, и вижу в этом признак того, что ты готов остепениться. Гетти будет гораздо более верной и рассудительной спутницей жизни, чем Джуди, и, вероятно, охотнее станет принимать твое ухаживание, так как я очень боюсь, что офицеры вскружили голову ее сестрице.

      – Не может быть на свете более верной жены, чем Гетти, – сказал Непоседа смеясь, – хотя я не ручаюсь за ее здравый рассудок. Но все равно: Зверобой не ошибся, когда сказал, что вы найдете меня на посту. Я не брошу тебя, дядя Том, каковы бы ни были мои чувства и намерения насчет твоей старшей дочки.

      За свою удаль Непоседа пользовался заслуженной репутацией среди товарищей, и потому Хаттер с нескрываемым удовольствием выслушал его обещание. Огромная физическая сила Непоседы служила неоценимым подспорьем даже теперь, когда нужно было продвинуть ковчег, а как она могла пригодиться во время рукопашных схваток в лесу! Ни один военачальник, очутившийся в трудной боевой обстановке, не радовался так, услышав о прибытии подкреплений, как обрадовался Плавучий Том, узнав, что могучий союзник не покинет его. За минуту до того Хаттер готов был идти на мировую сделку с опасностью и ограничиться одной обороной, но лишь только он почувствовал себя в безопасности, как неугомонный дух внушил ему желание перенести военные действия на неприятельскую территорию.

      – Крупные премии обещаны за скальпы, – заметил он с мрачной улыбкой, как бы ощущая всю силу искушения и в то же время давая понять, что считает не совсем удобным зарабатывать деньги способом, который внушает отвращение всем цивилизованным людям. – Быть может, не совсем хорошо получать деньги за человеческую кровь, и, однако, если уж люди начали истреблять друг друга, то почему бы не присоединить маленький кусочек кожи к остальной добыче? Что ты думаешь на этот счет, Непоседа?

      – Думаю, что ты здорово дал маху, старик, назвав дикарскую кровь человеческой кровью, только и всего! Скальп краснокожего для меня все равно что пара волчьих ушей, и я с легким сердцем готов брать деньги и за то и за другое. Что касается белых, то это иное дело, потому что у них врожденное отвращение к скальпировке, тогда как индеец бреет себе голову в ожидании ножа и отращивает на макушке чуб, чтобы удобнее было схватить его.

      – Вот это значит рассуждать, как подобает мужчине, и я сразу почувствовал, что если уж ты на нашей стороне, то будешь помогать и делами и помыслами, –