Скифы. Великая Скифия. Александр Майборода

решение князя, тетка Голуба только покачала головой да пробормотала под нос: «Вот и младшая сестра пригодится».

      Глава 4

      Пастбище находится недалеко: по хорошей дороге – чуть больше полудня неспешного хода. А напрямик – по горной тропе – так и за час успеешь. Но по горной тропе коров не провести, там и людям опасно.

      Когда что-то повторяется из года в год, то люди из этого создают традицию. Вот и выгон скота на горные пастбища в Водине также превратился в торжественную церемонию.

      Как только прокричали петухи, Данав вышел на темную деревенскую площадь.

      На нем белые шаровары, чистая белая полотняная рубаха. На ногах кожаные сапоги. Рубаха подпоясана кожаным поясом, украшенным бронзовыми фигурками зверей. На поясе висит фляга с чистой водой.

      Через плечо накинут овчинный полушубок – нужная вещь: в горах ночи холодные.

      На другом плече висит холщовая котомка – в котомке огромный каравай хлеба, связка сушеной таранки, добрый кусок сала, десяток луковых головок, чеснок и несколько мешочков с крупой, в основном пшенной, чтобы варить кулеш, заправленный салом и луком. Больше ничего не надо: остальное – лишний вес.

      Пастух голодным не останется. У пастуха целое стадо коров, коз, овец, которых предстоит доить дважды в день. Молока будет море разливанное. Из молока пастухи будут делать брынзу. А скиснет молоко в бузу – и это пойдет в пищу. Буза – любимая еда пастухов.

      А когда устроятся на месте, Данав сходит на охоту.

      В горах дичины изобилие, а у любого пастуха есть лук и копье. Мясо будет в изобилии. То, что сразу не съедят, засушат в бастурму.

      В общем, пастухи в горах не умрут с голода.

      У ног Данава легли лохматые собаки. Собаки лично обучены Данавом пастушьему делу.

      Было так тихо, что Данаву показалось, что он один-единственный на свете, и даже по его спине пробежали холодные мурашки: человек – существо стадное, поэтому больше всего боится остаться в одиночестве.

      Подтянув на спину полушубок, Данав окинул взглядом небо – восточная сторона чистого глубокого небосклона золотилась ровным сиянием. Дым из очагов лениво поднимался столбом прямо вверх. Отметив, что приметы обещают хорошую погоду, – впрочем, так уж ли хороша ясная погода, если обожженная солнцем земля идет трещинами, когда все живое только и мечтает, как о живительной влаге? – Данав негромко проговорил: «Пора!» – вынул из котомки рожок, обтер его рукавом и приложил к губам.

      Тишину разорвал нежный звук.

      Тут же тявкнула дворовая собака – пастушьи собаки в ответ грозно заворчали.

      Замычала корова, другая. Послышались сонные женские голоса. В ночи они звучали оглушительно. Застучали открывающиеся деревянные запоры.

      Данав любил эти минуты, потому что чувствовал себя в этот момент самим создателем мира.

      Но вот площадь начала заполняться теплыми сопящими животными и людьми. Головы коров украшены разноцветными лентами.

      Люди приветствовали старшего пастуха, как самого почетного члена своего племени. От старшего пастуха многое зависело – будет ли он приглядывать за животным.