Кровь и золото погон. Сергей Трифонов

агаты…

      – Откуда это у тебя, Серёжа? – в изумлении воскликнула Мария Дмитриевна.

      Павловский беззаботно ответил:

      – Так, военные трофеи.

      Мать повертела в руке тяжёлый золотой перстень старинной работы с крупным синим сапфиром, пристально поглядела на сына, но ничего не сказала.

      – Вам этого надолго хватит. А это, – Павловский выбрал серёжки в виде подвески из трёх рубинов, соединённых ажурными звеньями, – это, Наташа, тебе. Носи на здоровье.

      Наталья с горящими от радости глазами расцеловала его в губы и побежала к трюмо мерить подарок.

      До середины марта Павловский тихо и незаметно для соседей жил в родительском доме. Иногда тёмными сырыми вечерами ненадолго уходил, видимо, с кем-то встречался, приносил и подолгу изучал какие-то документы и карты. Мать когда с Натальей, когда одна наведывалась к знакомому ювелиру, а затем обходила рынок и хлебные лавки. Наталья всегда в приподнятом настроении колдовала на кухне. Жили сытно.

      Всё свободное время Наталья проводила в комнате Павловского, вернее в его постели. Искренне любя Сергея и с большим удовольствием и вкусом исполняя роль его любовницы, она по-прежнему была скромна и знала своё место в доме, ни на что не претендуя, кроме ласк любимого. Мария Дмитриевна им не мешала, довольная хотя бы тем, что сын не шляется по притонам и не водит домой непотребных баб.

      А события тем временем набирали темп. 18 февраля немецкие войска численностью примерно в миллион штыков и сабель начали генеральное наступление на всём Восточном фронте. Через Лифляндию и Эстляндию на Ревель, Псков и Нарву, имея целью захват Петрограда, двинулись войска 8-й германской армии (6 дивизий), отдельного Северного корпуса и соединения, действовавшие с юга, со стороны Двинска[12].

      Верховный главнокомандующий заново формировавшейся Красной армии, бывший прапорщик Н. В. Крыленко докладывал народному комиссару по военным делам Н. И. Подвойскому: «Мобилизация проходит ни шатко ни валко. Мужское население призывного возраста прячется в лесах, бежит из городов. Во Пскове немалая часть населения не боится немецкого наступления, попросту ожидает его, надеясь, что немцы освободят их от власти Советов».

      Член комиссии по управлению войсками фронта большевик Б. П. Позерн 23 февраля сообщал Подвойскому: «Немцы в 25 верстах от Пскова, идут броневиками по шоссе и по железной дороге поездом. Очевидно, будут в Пскове через несколько часов. Город обороняют рота Красной гвардии, две роты и пулемётная команда латышских стрелков полка Красной армии из числа солдат 12-й армии, ранее ушедшей от Двинска».

      Немцы, сломив упорное сопротивление русских бойцов-патриотов, потеряв в боях только убитыми 270 рядовых и офицеров и ещё 600 человек при взрыве большевиками пироксилинового завода, 25 февраля взяли Псков.

      Как позже рассказывали Павловскому очевидцы, «еврейская буржуазия» встречала немцев хлебом-солью, германцы с радостью вешали на улицах выданных населением большевиков,

12

Двинск – в настоящее время Даугавпилс, Республика Латвия.