Играя выбери игру. Антология

строю проследовали: «Салют Мальчишу!» Высоко над Биржей стрекотали боевые вертолеты: «Салют Мальчишу!» Пролетели истребители: «Салют, Салют, Салют Мальчишу!» Что-то такое припомнилось мне из бессмертных творений писателя Аркадия Гайдара. Не знаю, даже и почему сие в голову пришло. Видать, в школьные годы хорошо отложилось в памяти.

      Военно-Морской парад прошел быстро. Морякам хотелось поскорее попасть в кают-компании, летчикам и вертолетчикам – в расположение своих эскадрилий, а Ему быстрее заняться делами государственной важности. Мне же – попасть на Дворцовую площадь на грандиозный концерт, посвященный Военно-Морскому празднику! Но добраться на Дворцовую площадь было нелегко, ну, ежели мирно, а не как в октябре 1917-го. А я мирный! Я поплелся обратно по Университетской и не увидел впереди ни одного сведенного моста. Навстречу людское море, не протолкнуться. Пробирался зигзагами, или, по военно-морской терминологии (праздник, как-никак) галсом, правым и левым. Выбился из сил, сноровка уже не та. Вновь присел на травку. В сквере Менделeева. Предвкушал предстоящее концертное зрелище.

      Около часа дня мосты свели. Ура! Прочь усталость – спешно обратно. Вот уже и Дворцовый мост, вот и площадь! На сцене поют. Большинство зрителей стоит. Счастливчики, а их меньше, сидят на трибуне. Я встал возле сцены. Оркестр военно-морских сил Вьетнама заиграл: «Прощание славянки». Аналогичные музыканты из Таиланда, явно хорошо знакомые с предпочтением российских слушателей, тоже «прощались со славянкой». Потом тайские девушки танцевали, тайский барабанщик лихо бил в тайские бубны. (Или он бубнист? Так у нас в народе называют перкуссионистов.) Тепло и приветливо принял Питер восточных мастеров.

      Истинный же восторг вызвало появление на сцене военно-морского оркестра Черноморского флота. Наше, родное! Вот где народ завелся. «Севастопольский вальс, золотые деньки, Севастопольский вальс помнят все моряки». Знаменитый Александр Розенбаум спел: «Было время, я шел тридцать восемь узлов»… Когда-то и я так ходил. Тридцать восемь узлов, конечно, мне было не выжать, я не «пароход и человек», а только человек, но в определенные моменты жизни ускорялся прилично…

      Не обошлось без происшествия, кое праздника не испортило, но в суровую реальность вернуло. Кто-то распылил перцовый газ и попал молодой девушке прямо в лицо. Два здоровых военмора, в бескозырках и тельниках, обнаружили и выволокли вражину из толпы, потащили его в околоток. Нарушителем оказался какой-то ушастый азиат. Волокли доходягу, и ноги его бесполезно болтались в воздухе.

      Не дождался я выступления хора Турецкого, о чем жалею. Но надо было торопиться, да и движения мои к вечеру стали неуклюжи и медленны. К метро шел по Невскому. Едва добрел.

      Что сказать! И нам было хорошо, и Ему – нашему Верховному, очевидно, на душе было приятно. Мы – благодарный народ. Виват Ответственным за ежедневную заботу о нас, простых смертных. Себя не забываете, и нас не забываете. Да мы и не даем.

      Гарибальди

      Весьма