Спецоперация «Зверобой». Михаил Болтунов

комбрига Зеленцова.

      – Вот оно Суомуссалми, – ткнул карандашом Баталин. – Мы здесь. А это, надо думать, дорога по которой выдвигаются наши части.

      Полковник внимательно пригляделся, и удовлетворенно кивнул.

      – Точно так, она… Теперь берешь карандаши и наносишь обстановку. Я тебе диктовать буду. Обозначаешь двадцать седьмой километр в районе перешейка между озерами Куйвасярви и Куомасярви. Там финский заслон, который нам следует разгромить.

      С картой, с решением на выдвижение, они возились до позднего вечера. Казалось бы теперь можно спокойно уснуть. Но Баталину не спалось. Перед глазами вставала дорога, ведущая к Суомуссалми, растянувшиеся колонны наших войск, трескучий мороз на дворе.

      Полковник Волков несколько раз при нем писал шифротелеграммы в штаб армии, просил выделить полушубки, валенки, рукавицы.

      Дважды к ним заходил командир дивизии комбриг Виноградов, коротко спрашивал:

      – Что штарм? Глухонемой?

      – Пустые хлопоты. Молчат.

      – Молчат, душу мать, засранцы! – ругался комбриг. – А там люди замерзают. Придется лично к командующему обращаться.

      Волков только пожимал плечами. Видимо, не очень-то он верил в эффективность такого обращения.

      Сергей вспоминал нанесенные на карту значки. Вроде все путем, все по науке, но что-то тревожило его. По данным разведки финский заслон на двадцать седьмом километре не так велик. Тогда где остальные силы противника? Разведка об этом скромно умалчивала. Возможно, они готовят какой-то хитрый ход. Надо бы утром поговорить об этом с Волковым. Но утром начштаба ушел к командиру дивизии, а Баталину приказал по приемнику слушать передачи финского радио. «Вернусь, доложишь, что там брешут про нас белофинны», – сказал полковник.

      Совещание у командира продлилось почти до обеда. Вернулся оттуда начштаба в приподнятом настроении, с порога объявил:

      – Академик, тащи карту. Нам придан триста двенадцатый отдельный танковый батальон. Сорок четыре танка! Теперь никакой черт не страшен.

      Баталин нанес на карту расположение батальона и наконец задал вопрос, который мучил его с полуночи.

      – Товарищ полковник, смотрите, как растянулась наша дивизия. Я прикинул, примерно километров на тридцать.

      – И что с того? – спросил Волков. – Дивизия выдвигается к фронту. Ну да, растянута. Были бы у нас машины в достаточном количестве, перебросили бы на них. А так в основном пешком, на своих двоих, боеприпасы перевозим на лошадях.

      – А если финны ударят?

      – Куда это они ударят?

      – По колонне, во фланг.

      – Ты глаза раскрой, академик. А рот закрой. Сам наносил на карту состав наших войск. Это же сила, силища! По опыту польской кампании знаю: ну, трепыхнутся раз-другой белофины, как паны. И что? Смяли мы их, как карточный домик, и пошли дальше. Нет, не посмеют они рыпнуться.

      Однако посмели. Уже на следующий день в штаб дивизии пришло первое сообщение, что на выдвигающуюся колонну в нескольких местах совершено нападение небольших финских отрядов.