Берегите солнце. Александр Андреев

фактов, – сказал капитан. – Пожалуйста, не волнуйтесь… Куда же вы отступали?

      – На восток, естественно.

      – С какой целью?

      – Соединиться с другими подразделениями нашего полка и занять более выгодный для обороны рубеж.

      – Соединились?

      – Нет. Мы были задержаны группой генерала Градова на шоссе.

      – Можете показать на карте, где именно? – Капитан кивнул старшему лейтенанту, тот поспешно развернул передо мной карту. Я быстро нашел и место нашего первого боя, и деревню Рогожку, где мы оставили раненого Клокова, и место встречи с генералом Градовым.

      – Вот приблизительно здесь.

      Капитан даже не взглянул на карту. Он не сводил с меня глаз.

      – Что было дальше?

      – В составе других разрозненных подразделений моя рота была брошена на оборону переправы через Днепр, чтобы дать возможность отступающим войскам перебраться на другой берег.

      – Сколько времени вы были в обороне?

      – Почти сутки.

      – Потом?

      – После того как наши войска прошли, мост был подожжен. Рота была уничтожена в боях с вражескими танками и пехотой. Большие потери понесли от налетов авиации.

      Капитан сорвался с места. Он уже не улыбался.

      – Что ты болтаешь?! Уничтожена! Красная армия не может быть уничтожена. Ты это запомни!

      Старший лейтенант незаметно кивнул капитану, и тот, как бы опомнившись, вернулся к подоконнику, потер ладони: они, видимо, вспотели от внезапной вспышки гнева. Я сказал:

      – Красная армия никогда не будет уничтожена, это верно. Но рота, которой я командовал, обороняя переправу, была почти полностью уничтожена.

      Старший лейтенант старательно записывал, голая голова его маячила перед глазами. Капитан смотрел в окно, пальцы рук, заложенных за спину, то сжимались, то разжимались от сдержанного напряжения.

      – А вы сами остались живы? – бросил он, не оборачиваясь.

      – Как видите. Я был контужен и очнулся в воде. Связной помог переплыть реку.

      – Вы оставались вдвоем со связным? – спросил капитан более спокойно.

      – Нет. Переправились также политрук Щукин, старшина Свидлер…

      Капитан, обернувшись, смерил меня взглядом.

      – И вас не грызет совесть при мысли, что людей всех вы положили, а сами остались живыми?

      – Что вы! Я был счастлив, что вышел из этого ада живым. Если бы вам довелось побыть там хоть полчаса, вы бы поняли, какое это счастье – выйти из боя живым! Из такого боя!

      Капитан прервал меня:

      – Дальше.

      – Дальше мы узнали, что окружены вражескими войсками… В районе Смоленска.

      Капитан внимательно посмотрел на меня и вдруг спросил:

      – Каким образом к вам попало письмо обер-лейтенанта Биндинга?

      – Оно у вас? – спросил я с искренней радостью. – Я думал, потерялось.

      – Вы знаете, что там написано?

      – Конечно. Я диктовал его сам. Это письмо я вручу жене обер-лейтенанта, когда войду в Берлин. Пусть она узнает, какой у нее был муж.

      Ответ мой развеселил следователей.