Все лучшие сказки. Эдуард Успенский

на задние лапы встал, ружьё приготовил.

      – Бросайте, – говорит, – вашу шапку. Сейчас от неё ничего не останется. Одни дырочки.

      Возница шапку снял и в воздух подбросил.

      Высоко-высоко, под облака.

      Шарик ка-ак баба-а-хнет!

      Лошадь ка-ак перепугается!

      И – бежать!

      Телега, конечно, за ней.

      Шарик на ногах не удержался от неожиданности и с телеги полетел вверх тормашками. Как на дорогу – плюх! Ничего себе охота начинается!

      Дальше он уже пешком пошёл.

      Пришёл в лес, видит: на поляне заяц сидит. Пёс ружьё зарядил, сумку приготовил и стал подкрадываться.

      – Сейчас я по нему как вдарю!

      Заяц увидел его – и бежать. Шарик – за ним. Но споткнулся обо что-то и в сумке запутался. В которой надо добычу носить. Сидит он в сумке и думает: «Ничего себе охота начинается! Что же это, я теперь сам себя домой понесу?! Выходит, я же и охотник, я же и трофей? То-то смеху будет…»

      Вылез из сумки – и по следу. Ружьё за спиной, нос в землю. Добежал до узенькой речки, видит: заяц уже на том берегу скачет. Пёс ружьё в зубы и поплыл – не бросать же зайца! А ружьё тяжёлое – вот-вот утопит Шарика. Смотрит Шарик, а он уже на дне.

      «Что же это выходит? – размышляет пёс. – Это же не охота, это уже рыбалка получается!»

      Решил он ружьё бросить и всплывать поскорей.

      «Ну ничего, разнесчастный заяц, я тебе ещё покажу! Я тебя и без ружья достану! Уши-то тебе надеру! Узнаешь, как над охотниками издеваться!»

      Всплывает он, всплывает, а у него никак не всплывается. Он в ремне от ружья запутался и в сумке.

      Всё, конец Шарику!

      Но тут он почувствовал, что кто-то его за шиворот вверх потянул, к солнышку. А это был бобр старый, он неподалёку плотину строил.

      Вытащил он Шарика и говорит:

      – Делать мне нечего, только разных собак из воды вытаскивать!

      Шарик отвечает:

      – А я и не просил меня вытаскивать! Я, может, и не тонул вовсе. Может, я подводным плаванием занимался! Я ещё не решил, что я там делал, на дне.

      А самому так плохо – хоть караул кричи. И вода из него фонтаном лупашит, и глаза на бобра поднять совестно. Ещё бы! Он на зверей охотиться шёл, а вместо этого они его от смерти спасли.

      Идёт он домой по берегу. Понурый такой, как мокрая курица. Ружьё на ремешке тащит и размышляет себе: «Что-то у меня с охотой не так получается. Сначала я с телеги упал. Потом в сумке своей охотничьей запутался. А под конец чуть не утонул вовсе. Не нравится мне такая охота. Лучше я буду рыбу ловить. Куплю себе удочки, сачок. Возьму бутерброд с колбасой и буду на берегу сидеть. Буду я рыболовной собакой, а не охотничьей. А зверей я стрелять не хочу. Буду их только спасать».

      Только сказать это легко, а сделать трудно. Ведь родился-то он охотничьей собакой, а не какой-нибудь другой.

      Глава одиннадцатая

      Бобрёнок

      А дядя Фёдор и Матроскин дома сидят. Шарика с охоты ждут. Дядя Фёдор кормушку для птиц мастерит, а кот хозяйством занимается: пуговицы пришивает и носки штопает.

      За окошком уже стемнело, когда Шарик пришёл.