Алмазный город. Лариса Олеговна Шкатула

взгляд Катерины, которым она хотела прервать его, пояснил:

      – Нам ведь надо поговорить, верно? Не волнуйтесь, я не стану превратно истолковывать ваш приход… Простите, я так был ошеломлен вашей красотой…

      При этих словах Катерина мысленно поправила его: "Вовсе не красотой!"

      – …вашей красотой, что запомнил только имя… Перефразируя Пушкина, я мог бы сказать о себе: рассеянность – его подруга от самых колыбельных дней!

      – Не возражаю против одного имени, – улыбнулась Катерина. – А я вот ваше имя-отчество запомнила, Николай Николаевич!

      – Эн в квадрате, – посмеялся он.

      В номер постучали, молодой официант вкатил перед собой тележку с напитками и закусками. Ловко накрыв стол, он поклонился и бесшумно закрыл за собой дверь. Ресторан постарался на совесть! Стол даже с одной закуской выглядел великолепно: шампанское в ведерке со льдом и белоснежной салфеткой, от которого кругами расходились тарелки и вазы с нарезанными лимонами, апельсинами, мандаринами, какими-то заморскими фруктами, которым Катерина не знала названия, блюдо со всевозможными пирожными – ими можно было накормить целую женскую гимназию! Официант открыл шампанское, и в бокалах на свету оно искрилось и лопалось пузырьками.

      Астахов поднял бокал.

      – Я хочу выпить за знакомство. За настоящее. Вы мне, Катя, расскажете, кто вы, а я вам расскажу, кто я…

      Катерина пригубила шампанское.

      – Думаю, я знаю, кто вы… Дядя Ольги Лиговской.

      И испугалась сама, как он опять побледнел, и предательски дрогнувшая рука плеснула вино на скатерть. Правда, он тут же справился с собой и спросил почти бесстрастно:

      – Скажите только одно: она жива?

      – Жива, – вздохнула Катерина.

      – Почему вы вздыхаете? С нею что-нибудь случилось? – чувствовалось, что Астахов еле сдерживает себя, чтобы не засыпать её вопросами.

      – Мы не виделись пять лет, потому я до последнего дня ничего об Ольге не знала… Кстати, теперь она не Ольга!

      – Как? – глупо спросил он. – Почему вдруг племяннице понадобилось менять вполне обычное имя?

      – Когда мы с нею познакомились, Оля уже жила по чужому паспорту. Тогда она была Наталья Сергеевна Соловьева.

      Николай Николаевич не замечал, что он шевелит губами, повторяя за Катериной непривычное имя.

      – Мы разыскивали её. К сожалению, это удалось лишь перед самым моим отъездом в Берлин, потому я и не знаю подробностей… Знаете, Николай Николаевич, я как будто предчувствовала нашу встречу! Этот крестик – я же знаю, что он фамильный, астаховский – я никогда прежде не надевала, а тут… И когда вы на него смотрели, я всё поняла…

      Она так разволновалась, что на какой-то момент потеряла способность связно излагать свои мысли.

      – Катюша, что вы, успокойтесь, – он взял её руку в свою и крепко сжал. – Выпейте шампанского.

      И заставил её выпить почти полбокала. Вино и впрямь подействовала на неё успокаивающе, будто его пузырьки разжижили кровь, заставили бежать