КИЧЛАГ. Иван Гусаров

на прощание Жмула.

      На рельсах качает вагон,

      Продолжается длинная сага,

      Акула нащупал прогон,

      На месте лежит бумага.

      Чинный очень прогон,

      Блатные молчат до поры,

      Многое ставят на кон,

      Сходку готовят воры.

      Знает об этом Акула,

      Ждут с нетерпением прогон,

      Кто-то встанет со стула,

      Кто-то сядет на трон.

      ИДИЛЛИЯ

      В нашей камере все тихо,

      Засыпают тараканы на боку,

      Невозможна в принципе шумиха,

      Не гонят в ночную пургу.

      Всегда открыта всем поляна,

      Когда садимся вместе за общак,

      Играем в карты у баяна,

      Не видим – из-за выступа дубак.

      От умиления накатится слеза,

      Когда кто-то вкатит колесо,

      И в экстазе заведут глаза,

      Очень тихо точится весло.

      Без шума рвется одеяло,

      Лоскут скатывают в жгут,

      Чифир будет близок к идеалу,

      Когда лоскут под пойкою сожгут.

      Тихо гудит электробритва,

      Техника в ажуре у братвы,

      Наколки синяя палитра

      В образе тигриной головы.

      Братва разбилась на семейки,

      Очень тихо играют в домино,

      Пресс качают на скамейке,

      Открыто подвальное окно.

      Кипит картошка в пойке,

      Из хлеба лепят птичку,

      Прибинтуют картофельные дольки,

      Мастырщик съедет на больничку.

      Полсотни с лишним бедолаг

      Разводит по понятиям смотрящий,

      Нет хамства, стычек, драк,

      Спокоен котел бурлящий.

      Двадцать восемь шконарей,

      По двое на шконку,

      Каждый хочет поскорей

      Переехать в осужденку.

      ИЗ ДЕВЯНОСТЫХ

      Упал, отжался – в путь,

      Приказ связной доставил,

      Взять волыну не забудь,

      Идет игра без правил.

      Стрелки были на неделе,

      Свистели рядом граммы,

      Есть отметина на теле,

      Есть на сердце шрамы.

      Кровь обрызгала рубашку,

      Силуэт очерчен мелом,

      Душа сегодня нараспашку,

      Душа простилась с телом.

      В руке зажат кленовый лист,

      Был шаг последний лишний,

      Перед совестью он чист,

      Ждет к себе Всевышний.

      Братва простилася с бойцом,

      Был тягостным обряд,

      Белели многие лицом,

      Отводили в небо взгляд.

      В этом мире нет святых,

      За место в жизни – драки,

      В разговорах важных и пустых

      Только денежные знаки.

      Свободой опьяненная братва

      Рвалась наверх из нищеты,

      Билась за свои права,

      Клала к надгробию цветы.

      ГРЕШНИКИ

      На заросших бурьяном погостах

      Колья стоят стеной,

      Лежат безымянные кости,

      Засыпан землей изгой.

      Арестант лежит Иванов,

      Номер