Ташкентский меридиан-89. Ланиус Андрей

ЛИЦ

      Где-то в конце 70-х в Ташкенте проходило Всесоюзное совещание учителей, на которое съехались посланцы со всех уголков единой страны.

      Республиканская пресса широко освещала это мероприятие.

      Мне довелось брать интервью у женщины-педагога из Эстонии, русской, но с эстонской фамилией.

      Она никогда не бывала на Востоке, и сейчас не могла скрыть своего восхищения.

      Собираясь в дальнюю дорогу, она была уверена, что увидит пыльный глинобитный город с кривыми улочками, женщин в парандже, чахлую листву…

      Однако перед ней предстал чудесный город-сад, с красивыми зданиями, с многочисленными фонтанами и орошаемыми цветниками.

      Но самое сильное впечатление на нее произвели сами ташкентцы, в особенности, местные красавицы с открытыми лицами.

      Она ощущала, что вокруг царит атмосфера доброжелательности, приязни, гостеприимства.

      С каким бы вопросом она ни обращалась к кому-либо из прохожих, ей отвечали с улыбкой, охотно и сердечно. Причем, как она приметила, коренное население владело русским совершенно свободно.

      Однако и русские лица встречались ей через шаг.

      Как в этом глубинном уголке Средней Азии, отделенном от Европы бескрайними степями и пустынями, оказалось так много русских, которые, судя по всему, чувствуют себя здесь вполне комфортно, или ей это только показалось?

      Нет, эстонская гостья не ошиблась, в точности уловив дух восточного мегаполиса.

      Что же касается русской общины, то ее история берет отсчет от 1865года, когда Ташкент, в то время действительно глинобитный городок с кривыми улочками, был присоединен к Российской империи.

      Через два года Ташкент стал центром Туркестанского генерал-губернаторства и Сырдарьинской области, сюда начали прибывать чиновники, военные, инженеры, врачи, учителя…

      Вскоре рядом со старым городом, за каналом Анхор, начали подниматься новые кварталы с европейской планировкой.

      На протяжении последующих десятилетий европейское население Ташкента росло постоянно, хотя и плавно, однако были этапы, когда это происходило скачкообразно.

      В период Великой Отечественной войны город принял десятки крупных предприятий, вузов и научных учреждений из западных регионов страны.

      Определенные коррективы в национальный состав восточной столицы внесло землетрясение 1966года.

      Ташкент фактически отстраивался заново, и в него тысячами прибывали специалисты и строители из всех союзных республик.

      Надо только иметь в виду, что в широком смысле коренное население называло русскими всех обладателей европейской внешности.

      Славянин ли, немец, еврей, латыш, молдаванин, армянин, грек, – все равно русский!

      Но и азиатская часть населения города тоже отличалась многоликостью.

      Кроме узбеков, здесь обитали крупными общинами казахи, таджики и киргизы.

      Внушительной диаспорой были представлены корейцы.

      В 60-х годах доля «европейцев» среди жителей Ташкента превышала 50процентов.

      Однако постепенно, ввиду более высокой рождаемости в узбекских семьях, соотношение менялось в пользу титульной нации.

      Но и в середине 80-х русские все еще составляли порядка 40процентов от населения Ташкента, общая численность которого приближалась к двум миллионам человек.

      «Я ПОЛЮБИЛ ЭТУ ЗЕМЛЮ»

      Русские не только приезжали, но и уезжали.

      Чаще всего, в силу семейных обстоятельств либо по соображениям карьерного роста.

      И в самом деле, в условиях, когда выдвигались прежде всего национальные кадры, перспективному специалисту-«европейцу» трудно было рассчитывать на то, что его таланты будут оценены объективно.

      Во главе практически каждой организации, каждого учреждения стоял представитель титульной нации, а русский мог быть либо его замом, либо главным инженером.

      Конечно, встречались исключения, но это были именно исключения.

      Квартирный междугородный обмен, как и переезд, в ту пору не представлял особой сложности.

      Захотел уехать – в добрый час!

      Среди моих знакомых было, по меньшей мере, человек десять, которые в те, еще благополучные «застойные» времена покинули Ташкент по обмену, как казалось, навсегда.

      Был, например, главный инженер сравнительно крупной строительно-монтажной организации, украинец, который мечтал перебраться на историческую родину.

      Наконец, он договорился о переводе на аналогичную должность и переехал в благословенный город Полтаву.

      И что же?

      Года через три я снова увидел его в Ташкенте; оказалось, он вернулся на старое место работы.

      Вернулись почти все те мои знакомые, кто уезжал «навсегда».

      Они что-то путано объясняли насчет капризов климата и прочего, но истинная причина крылась в чем-то другом.

      В чем же?

      Однажды