Бандитская Голгофа. Владимир Колычев

заночуешь. Пойду тогда баньку затоплю, а то простудишься с дождя… А ты, мать, на стол давай чего-нибудь сообрази. Ну и бутылочку достань, гости у нас.

      – Бутылочку ему! – буркнула женщина, когда за мужем закрылась дверь, и, глянув на Ларису, велела ей садиться за стол. – Есть будешь?

      – Мне бы с Никитой увидеться.

      – Где ж ты с ним увидишься? Нет его. В Приморске он.

      – В Приморске?

      – Там ему приспичило жить. На юге. Домой, говорю, давай, здесь дом построй, а ему, видишь ли, холодно!

      – Ну да, в Приморске теплее.

      – Без бабы ему холодно, вот, что я тебе скажу! И с холодов этих лагерных… Если бы он вернулся, а ты его встретила…

      Лариса опустила голову под осуждающим взглядом.

      – Ладно, в жизни всякое бывает… Давай-ка, чайку с дороги попей, а я пока мяска пожарю. И картошки надо бы начистить…

      Лариса намек поняла и предложила свои услуги. Антонина Васильевна одобрительно улыбнулась, но сначала все-таки угостила чаем, и только затем посадила за работу.

      – А ты, значит, замуж вышла? – спросила она, когда в кастрюлю с водой плюхнулся первый очищенный клубень.

      – Вышла.

      – И как?

      – Что как?

      – Ну, с мужем как?

      – Так нет больше мужа, вдова я… А Никита что, не рассказывал?

      Оказалось, что Антонина Васильевна знала только то, что Лариса вышла замуж, обманув ожидания сына. Ни о чем другом она и ведать не ведала. И ей не известно было, что Лариса помогла сесть Никите первый раз и чуть не отправила его на второй круг… Что ж, значит, не все так плохо, если Никита не дал воли своим чувствам. А ведь он приезжал проведать родителей после того, как расстался с Ларисой в очередной раз.

      Стол был уже накрыт, когда Евгений Севастьянович вернулся в дом. И пюре с мясным соусом, и водочка с огурчиком да квашеной капусткой. Лариса не отказалась от рюмочки-другой, и в баньку отправилась без принуждения. И напарилась там, и от тюремной накипи отмылась, и белье простирнула. Вроде бы и в радость все это, а тоскливо на душе, сиротливо. Миллионы у нее на счетах, а волчицей выть хочется, потому что не деньги ей сейчас нужны, а надежный мужик. И не было бы предела ее счастью, если бы в баню вдруг зашел Никита и она бы извинилась перед ним за все. Ух, она бы не подкачала!

      Но не было Никиты, и в дом Лариса возвращалась в одиночестве, под дождем, по дорожке из мокрых досок. Антонина Васильевна встретила ее неприветливо, и очень скоро стало ясно почему.

      – Никите я звонила, про тебя сообщила. Не хочет он тебя видеть.

      – Он сам так сказал?

      – Сказал!

      – Да ладно тебе, мать, людям голову морочить! – вмешался Евгений Севастьянович. – Не говорил Никита ничего такого!

      – Как это не говорил! – набросилась на него жена. – Не приеду, сказал. А если не хочет ехать, значит, видеть ее не хочет! И скажи, что это не так!

      – Дела у него.

      – Ты все дела бросал, когда я к тебе приезжала.

      Лариса вздохнула. Все верно поняла Антонина Васильевна – не может Никита простить ее,