Призрак и я. Екатерина Мириманова

а, Оленька? – Он звучал так ласково, со мной Паша никогда так не разговаривал, даже в моменты, когда мы были близки.

      Все стало ясно. Я даже не хотела спорить, или плакать, или пререкаться, не было смысла.

      – Поругались, говоришь? – только и ответила я. – Удачно тебе разрулить все дела, – и с этими словами нажала на кнопку «Отбой», а затем и вовсе выключила телефон. Сердце стучало часто-часто, но сейчас мне казалось неважным, бьется ли оно вообще. Я встала из-за стола, вышла в коридор, на автомате дошла до стола ресепшен, сказала секретарше, что уже не вернусь сегодня, и вышла, почти выбежала из офиса.

      Дождь, вопреки ожиданиям, не прекратился, а лишь усилился. Пока я добежала до машины, припарковать которую недалеко у выхода не удалось, промокла до нитки. Наконец я захлопнула за собой дверь и включила двигатель. Трясущимися руками достала сигарету и жадно затянулась. В ушах звучала чертова фраза: «Да, мой пупсик, как себя чувствует наша будущая мамочка, а, Оленька?» Ну почему, почему я позволила себе потратить столько лет на то, чтобы дождаться этого? Я даже не знала, как его назвать после всего произошедшего. И зачем я сделала аборт?! Сейчас у меня был бы малыш. Я бы вернулась домой, он бы обнял меня, и мне стало бы легче… А потом он попросил бы меня купить ему новую игрушку, а я бы ответила: «Знаешь, меня уволили, нам придется зажаться, дорогой!» Я нервно усмехнулась. Наверное, правду говорят: все, что ни делается, – к лучшему!

      Росла уверенность, что я играю главную роль в каком-то абсолютно абсурдном латиноамериканском сериале. Мне всегда казалось, что одновременно все плохо бывает только в такого рода фильмах, но не в жизни. Хотя, с другой стороны, я бы не отказалась в конце двести пятидесятой серии выйти замуж за богатого плантатора или хотя бы хозяина фирмы, где когда-то работала.

      Глаза вдруг наполнились слезами. Я почувствовала, что вытираю влагу со щек. Это отдавало дешевой мелодрамой. Сквозь слезы я смотрела на фонари, и они казались такими прекрасными, словно звезды, яркие, желтые и недосягаемые, и это видение вдруг наполнило меня удивительным спокойствием. Я вращала головой, наблюдая, как свет от фонарей оставляет за собой расплывчатый след, и думала, что сейчас, наверное, скорее счастлива, чем расстроена.

      Итак, перспективы «замечательные». К своему тридцатипятилетию я осталась без работы, мужчины, надежд на создание семьи и самое ужасное – без квартиры. И как я все это объясню маме? Кстати, странно, что она не звонила сегодня. Я включила телефон. На экране высветилось пять пропущенных звонков от Паши, но я быстро стерла их вместе с его номером из памяти телефона. Позвонила домой, но мама не брала трубку. Я набрала на мобильный, но мне ответили, что абонент временно недоступен. Вероятно, она, как обычно, забыла зарядить телефон и ушла к кому-то из подружек. «Ну да ладно, пока я доеду до дома, она как раз вернется», – подумала я, снова выключила телефон и отъехала от офиса.

      Дорога домой оказалась на удивление свободной. Я постаралась абстрагироваться от мыслей о происшедшем, выпила успокоительное, всегда