Корабль отстоя (сборник). Александр Покровский

на КПП, стоя у батареи в сушилке – там спи – не тепло. Даже на физзарядке сплю. Бежим в строю, а у меня сознание пропадает.

      А после физзарядки я уснул в умывальнике с зубной щеткой во рту.

      Ну, а в метро сам Бог велел. Я однажды стоял и все время вырубался стоя.

      И в очередной раз заснул покрепче и равновесие, естественно, потерял. Стал падать. Но «асфальт» до конца не поднялся, я выставил ногу. А народ – ну хоть кто бы схватил или поддержал бы как. На худой конец разбудили бы. Так ведь нет, все просто бросились врассыпную. И потом как не в чем ни бывало: стоят смотрят дальше.

      А однажды захожу в вагон, как обычно берусь за поручень, стою и всматриваюсь в свое отражение в окне и хаотично вспоминаю какие-то свои диаграммы. Мой взгляд сползает постепенно на поручень и у меня…

      Короче, удивлению моему просто нет предела. Поручень ДЕРЕВЯННЫЙ!!! Я уже хотел возмутиться: ну, думаю – вообще!!!!!!

      Что они, с ума в метрополитене все посходили, что ли!!! Потом поднимаю взгляд повыше, а это грабли дачник везет. Встретились мы с ним – глаза в глаза. Я как ошпаренный руку отдернул. Очень они у него грустные были. Глаза эти.

      Вот.

«ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ!»

      Это опять я – полный мичман с «Разумного». Сейчас я вам про учение расскажу.

      Авачинский залив. Апрель. Вдали – гряда гор и вулканов. Величественная панорама боевого бытия. С трех сторон – ледяная вода Тихого океана. Почти штиль. На «Разумном» учение: «человек за бортом». Участники: ящик из-под тушенки и шлюпочная команда. Все как обычно: полетел ящик, сыграли тревогу. Шлюпочная команда построилась – «шкафут, правый борт!». Замерли, проверили жилеты, снаряжение, посадили команду в шлюпку, предварительно сбавив ход корабля. Включили лебедку и шлюпку с командой начали опускать.

      А тут волна одиночная, сволочь, ударила в нос шлюпке, – полное гадство. Отцепился носовой гак, и… – из шлюпки все, как бутылки с сиропом, высыпались в ледяную воду.

      И ход корабля вроде самый малый, но люди мигом уже в смутном далеке пенистого кильватерного следа…

      Мама моя, маленькие-то какие, оранжевые человечки в черных шапках (у кого они все еще есть).

      Жуткое, незабываемое зрелище. На секунду все оторопели, если не сказать больше, а как тут не сказать – конечно, все сказали, а потом стали кидать что попало, например, спасательные круги.

      Первым круг бросил Саня Мордюков. За его круг потом все и держались.

      Надо что-то делать – катер не работает. Подняли шлюпку за кормовой гак – а весел, естественно, на ней давно уже нет.

      Приняли решение: дать задний ход тихонечко и поднять крышку ПОУКБ – нашего гидроакустического чуда, а там палуба почти вровень с водой.

      Время идет. Командир БЧ-3 от нетерпения сходит с ума, топчет палубу и орет на командира не словами, а чем-то другим – в шлюпке были его люди. Командир командует и седеет быстрее обычного. Подработали, наконец, кормой к ребятам, а они уже никакие – глаза слюдяные, лица сосредоточенные.

      Их цепляют баграми и вытаскивают на палубу – мокрые кули. Запомнилось: матросу Подпрыгину