Добровольная жертва. Наталья Метелева

народную мудрость: на пифий надейся, а сам не плошай. Потому и не узнают, что усилия приложены. А сейчас должны быть приложены вдвойне. Рона, ты же знаешь: завтра в Цитадели, у Гроба Бужды традиционный Вечит Пробужденных. И они хвастаются, что после этого Вечита весь мир будет у их ног.

      Альерг предупредил мое презрительное фырканье:

      – Совет считает, что у них появились серьезные причины для таких заявлений. Лига обеспокоена. Сегодня утром погибли двое наших провидцев. И очень странно погибли. Их смерть не была предвидена.

      Я похолодела. Такого просто не могло быть! Мастер забегал по кабинету с удвоенной скоростью.

      – Рона, не усложняй мне работу! Для этого ты должна немедленно и без лукавств поведать о встрече с нищенкой. Даже я заметил ее странность: ни следа мысленной деятельности! Как … как у камня. Это даже не фантом – они всегда имеют четкий отпечаток породившего их человека, клеймо производителя. Это нечто, с чем я еще не сталкивался. Это значит, что «пробужденные» начал работать на опережение. Что ты смогла узнать о нищенке?

      – Ничего. Ее нет и не будет.

      Тут Альерг утратил всякую представительность и возопил жутким шепотом:

      – Так ты НЕ ЗНАЕШЬ?!

      Все башни замка мгновенно оцепенели. Уши заложило тишиной. Даже мыши в подвалах замерли, паучки и мушки осыпались по углам черными угольками, а жуки-древоточцы остолбенели и перестали грызть нашу мебель раз и навсегда. Влетевшая в открытое окно стрекоза упала на пол, словно разбилась о невидимую стену, а гнавшаяся за ней синица обескуражено чиркнула крыльями, разочарованно пискнула и убралась обратно в сад. Альерг хмыкнул:

      – Надо же, я изобрел новое средство от тараканов. Весьма действенное заклинание. Надо записать.

      Он потянулся к столу за пером и бумагой. А мне стало интересно, чем он собирается писать: чернил на столе уже не было.

      – Надо послать за чернилами, они, кажется, кончились, – сообщила я, наблюдая, как из треснувшего хрусталя чернильницы сочится пурпурная жидкость и кровавым ручейком льется на ковер. Обычно затененный кабинет заливало яркое солнце, и я обнаружила, что окно уже не закупорено со стороны сада ветвями рябины, а наполнено сияющим глубокой синевой небом. Это изменение тоже надо было прокомментировать:

      – Да, а без рябины в твоем кабинете гораздо светлее. Дерево было явно лишним.

      Мастер пристально посмотрел на стол, на окно, по всей его видимости, все еще занавешенное кружевом рябиновых листьев, пожал плечами, выудил из ящика очередной колокольчик, а для верности гаркнул во всю мощь широкой груди:

      – Пелли!

      Веснушчатая мордашка услужливого школяра Пелли уже торчала в дверях. Не сомневаюсь, что только что его ухо было приклеено к замочной скважине.

      – Пелли, немедленно нужна бутылка моих спецчернил, – сказал Альерг. – И, голубчик, поторопись, пока я не забыл самое удачное заклинание от моли.

      – Это какие чернила? Кровь, что ли? – ухмыльнулись все веснушки Пелли. – А вона у