Расслабься, крошка!. Георгий Ланской

к полянке, где конюхи удерживали нервно перебиравших ногами лошадей. Синицын и Ларионов уже сидели в седлах, а Залевский пытался взгромоздиться на шикарного вороного жеребца, косившегося на своего незадачливого седока глазами цвета темного янтаря.

      – Тоха, чего там? – вскинулся Синицын, уловивший еле заметную перемену в настроении Антона.

      Тот отмахнулся и вспрыгнул на коня, стараясь обуздать нервную дрожь.

      Надо же, какая удача…

      На пробах Тимур сомневался, взять Антона на роль или нет. И если бы не тот неудачный кувырок да не злобный навет бывшей жены, возможно, и взял бы. Ему нужны актеры, готовые делать трюки самостоятельно, а таких действительно не много. Каскадерская школа в России – самая лучшая в мире. Но если бы дело касалось только каскадеров, вряд ли Альмухамедов проторчал бы на площадке столько времени, слушая пьяный бред Залевского. Видимо, до него дошел слух о профессионалах, готовых на любые трюки, прямо как в Голливуде. И если так, то Антон готов выжать из себя все, лишь бы понравиться!..

      В ушах застучало от волнения, а пальцы моментально стали влажными.

      После команды «мотор!», удара хлопушки Залевский пришпорил коня и понесся вперед, сутулясь и кренясь набок. Выждав, пока он достигнет отмеченного помрежем участка, Антон, Синицын и Ларионов помчались следом, паля из неудобных длинноствольных пистолетов. Делать это следовало в строгой очередности, поскольку заряд в каждом – всего один, а на ленте пальба должна была казаться непрерывной, с пороховым дымом. Первым выстрелил Синицын, затем Антон, последним Ларионов.

      – Леша, стреляй! – заорал в мегафон режиссер.

      Залевский обернулся, выставил руку куда-то не в нужную сторону и выстрелил, напугав лошадь. Уронив пистолет, Залевский подскакал к груженному сеном возку, но его жеребец трусливо встал, вместо того чтобы перемахнуть через препятствие.

      – Стоп! – прозвучал гнусавый мегафонный голос.

      Тяжело дышавший Алексей сполз с коня и зло ткнул его кулаком в бок.

      – Скотина безмозглая! – прошипел Залевский.

      Подъехавшие Антон, Синицын и Ларионов тоже спешились, вопросительно глядя на режиссера. Тот семенил к ним с пригорка, сопровождаемый помощником. Альмухамедов остался на месте и смотрел на актеров с непроницаемым лицом, скрестив руки на груди.

      – Леша, тебе что, трудно было перепрыгнуть через эту телегу? – зло спросил режиссер.

      Тяжело дышавший Залевский долго не отвечал. Согнувшись пополам, он уперся руками в трясущиеся колени.

      – И стрелял ты не в ту сторону! – не унимался режиссер. – Если бы мы снимали крупный план, еще ничего, но на среднем это заметно. Где твой пистолет вообще?

      – Да откуда я знаю! – заорал Залевский так, что его конь испуганно шарахнулся в сторону. Ларионов, зло зыркнув на Алексея, пошел ловить коня и успокаивать, гладя по мощной спине.

      – И пистолет ты потерял, и палил не в ту сторону, – холодно изрек режиссер. – И в седле держался как мешок с говном. Что мне прикажешь с этим делать?

      – Ты же не рассчитывал