Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Рихтовщик. Пешка в чужой игре. Дмитрий Гришанин

Не сдавайся! Борись! – где-то бесконечно далеко бесновалась Шпора.

      – Не могу, – кое-как пробормотал непослушными губами. И отключился.

      – …адо-надо просыпаться! Эй, вставай! Вставай! Подъём! – бодрая речёвка Шпоры вытащила-таки меня из омута забвения.

      – Где я? – пробормотал я, не раскрывая глаз, и охнул от двойной вспышки боли в спине и боку.

      – О! Кажись, очухался! – обрадовалась наставница. – Молодца, Рихтовщик! Так держать! Я в тебе не сомневалась! Знала, что так легко не сдашься и обязательно выкарабкаешься! Ты у меня парень живучий! Придурок, конечно, – но живучий!..

      – Где я?

      – Ну чё заладил: где, где… Открой глаза, да посмотри.

      – Пытаюсь, не выходит.

      – Это потому что веки от крови слиплись. Нефиг бо́шки тварям рвать – перепачкался хуже заражённого.

      – Чё, сложно ответить?

      – Рукой глаза-то протри, они и откроются.

      – Вот зануда…

      Кряхтя от боли, я дотянулся руками до лица и стал осторожно разминать запирающую глаза кровавую корку.

      – Там же, где и вырубился, – снизошла-таки до ответа Шпора, ровно за секунду до того, как я смог разлепить глаза.

      Я лежал на заляпанном кровью бетонном полу, аккурат посередине между трупами Вонючки и Свина.

      – Рихтовщик, хорош валяться. Давай уже поднимайся и топай в свой закуток. Там тебе по новой поляну накрыли. Тяпнешь живца, перекусишь…

      Повернувшись в указанном Шпорой направлении, я увидел распахнутый проём в шаге от безголового трупа Свина.

      Упёршись руками в пол, стал осторожно подниматься. Спину и бок ожидаемо опалило огнём, но вспышка боли оказалась вполне терпимой.

      Перейдя в сидячее положение, я покрутил головой из стороны в сторону, с хрустом разминая шею. Пережидая очередную вспышку боли, прошипел сквозь сжатые зубы:

      – Я надолго отключился-то?

      – Минут двадцать в ауте лежал, – словно чувствуя моё состояние, не стала выкобениваться Шпора. – На мои призывы – ноль реакции. Уж думала, всё, хана пришла моему Рихтовщику. Сейчас рванём на перерождение. Но потом заскрежетала решётка, открывая вход в закуток, и я поняла, что мы ещё повоюем… Кстати, не хочешь объяснить, чего это на тебя вдруг накатило, что ты среди боя присел над трупом Вонючки, стал руками водить и дичь какую-то нести про малышку?

      – Мне почудилось, что я оказался в другом месте…

      – Нормально тебе так почудилось, – фыркнула Шпора. – На мои призывы обернуться никак не реагировал. И словно специально подставил спину под атаку второго заражённого. Мазохист хренов!

      – Видение было очень реалистичным. Клетка вокруг исчезла. Я оказался в квартире. Там была маленькая девочка. Я хотел ей помочь… И тут меня атаковали в спину, и я вернулся обратно в клетку.

      – Так ты и был всё время в клетке.

      – Там в квартире всё казалось так реалистично…

      – Блин, Рихтовщик, ты с ума меня сведёшь своими закидонами… Хорош рассиживаться, вставай давай!

      Подтянув ноги, я переместился сперва на колени, потом на корточки…

      И меня заштормило.

      От