Лик над пропастью. Иван Любенко

она макнула перо в чернильницу и дважды вывела совсем незамысловатую подпись. Клим Пантелеевич положил один экземпляр в кожаную папку, а другой – в картонную, с надписью: «г. Ставрополь, Николаевский пр-т № 38, п.п. Ардашев К.П.». Протянув ее клиентке, он сказал:

      – А теперь, когда официальная часть нашего разговора позади, я бы хотел задать вам несколько вопросов.

      – Да, конечно.

      – Не могли бы вы припомнить, с кем встречался Давид Робертович в тот злополучный день – в пятницу, тринадцатого?

      – Насколько я поняла, вечером у него должен был состояться серьезный разговор. Но с кем и по какому поводу, я не знаю. Он предупредил меня, что задержится в конторе. Настроение у него было не очень хорошее. Он был, как мне показалось, несколько подавлен.

      – Возможно, это было связано с оправданием Маевского?

      – Трудно сказать, но стреляться из-за этого Давид точно бы не стал.

      – Скажите, а с женой он часто виделся?

      – Не знаю. Я никогда этим не интересовалась. Отношения у них были своеобразные. Ее интересовали только деньги мужа. С каждым днем она требовала все больше и больше. Говорила, что якобы высылает сыну и дочери. Это звучало странно.

      – Почему?

      – Давид и так полностью оплачивал их обучение и содержание, на это он не скупился.

      – Что ж, благодарю вас. На этом пока все.

      – Знаете, – несмело вымолвила она, – дома, в его кабинете, я нашла вот это. – Она вновь щелкнула сумочкой и достала чек. – Что мне с ним делать?

      – Тысяча пятьсот рублей, – прочитал Клим Пантелеевич. – Выписано на Кавказское горное общество (Пятигорск). Но, как вы понимаете, со смертью Давида Робертовича все выплаты аннулируются и до решения вопроса о наследстве движение по его счетам приостанавливается. – Он вернул чек обратно.

      – Благодарю вас. Все ясно. Теперь я могу идти. До свидания.

      – Всего доброго.

      Госпожа Заоблачная поднялась, и Ардашев проводил ее до дверей. Вернувшись, он поднял телефонную трубку и попросил соединить его с номером 1-71. Сквозь треск послышался хриплый голос Поляничко.

      – Доброго дня, Ефим Андреевич. Это Ардашев. Я полагаю, кабинет Тер-Погосяна опечатан?

      – Как положено.

      – А нельзя ли мне с вашей помощью осмотреть его?

      – Можно, конечно. А что, Леечкин вас еще не вызывал?

      – Пока нет.

      – Выжидает, фасон держит. Опыта набрался. А помните, прибыл – птенец желторотый, необстрелянный. От трупов шарахался, как барышня от пьяных извозчиков. Почитай, годков семь прошло с тех пор. Да-с… – Поляничко прокашлялся и спросил: – А вы, верно, сегодня туда попасть рассчитываете?

      – Хотелось бы.

      – Вона как бывает, – усмехнулся сыщик. – Все-таки сами решили разобраться. И правильно. Уж больно газетчики распоясались. Совесть потеряли. Что ж, в таком разе откладывать не будем. Жду вас через час на Александровской, у дверей конторы.

      – До встречи.

      Клим Пантелеевич положил перед собой чистый лист бумаги, макнул перо