Тайна пленного генерала. Александр Тамоников

до свадьбы заживет, зажимал рану комком бинта.

      Неизвестно, что подумали немцы, но решили принять меры. Дорога уходила в лес, петляла в северо-восточном направлении. Лошади тянули подводы, но уже теряли силы. Люди тоже были не железные.

      Шубин оглядел свое небольшое войско. Тридцать молодых здоровых ребят – надежные, морально устойчивые, изучившие премудрости партизанской войны. Они спокойно смотрели на лейтенанта, ждали приказа. Большинство – бывшие военнослужащие, вышедшие из окружения. Как ни крути – цвет войска полковника Моисеевского. Жаль губить такую гвардию. Но что делать? О том, что может погибнуть сам, Шубин даже не думал.

      Местность была непростой – вереницы оврагов и балок, плотная растительность. Партизаны стащили с телег пулеметы, разобрали магазины, гранаты. Помимо немецких MG‐34 и отечественных «дегтяревых», имелся еще станковый «максим», к сожалению, без щитка. Его обслуживали двое.

      Шубин скомандовал:

      – Всем рассредоточиться на краю оврага, установить пулеметы через равные интервалы. Резервной группе из шести человек держаться на правом фланге, контролировать поле, по которому могут подойти дополнительные силы противника.

      Возницы погнали по дороге пустые телеги, им было приказано отдалиться метров на четыреста и там ждать.

      Противник показался уже через пять минут.

      Шубин недоумевал: «Неужели поверили?»

      Гитлеровцы с карабинами наперевес шли по лесу – шли плотно, с бледными лицами, перебирались через завалы, лезли, пригнувшись, под стволами надломленных деревьев. За ними скользили десантники с автоматами – опытные, осторожные, экипированные по первому слову.

      Пехотный офицер скомандовал:

      – Вперед, быстрее, не толпиться! Выйти на дорогу и догнать обоз!

      Но до дороги немцы не добрались. Их встретил шквал огня – первую шеренгу смело начисто. Пехотинцы висли на ветках, зарывались носом в валежник. Четыре пулемета работали плотно, не оставляя шансов вырваться из-под огня и залечь.

      Офицер орал из укрытия, чтобы не останавливались, к черту смерть, да здравствует фюрер! Некоторых подчиненных он убедил, они поднялись, но далеко не ушли, всех разбросало по узкому участку. Выжившие открыли огонь, и партизанам пришлось сползти с косогора. Пули кромсали глинозем, выбивали целые пласты.

      Шеренга поднялась, снова пошла вперед. Среди серых шинелей мелькали защитные комбинезоны десантников. Их поддерживал огнем пулеметчик, окопавшийся среди корней вывернутой осины.

      – На позиции! – надрывался Шубин. – Огонь, братцы!

      Но уже не было прежнего энтузиазма. Стрельба ослабла. Заклинило затвор ручного «дегтярева», отчаянно выражался пулеметчик, дергая заевшее устройство. Раскалился и захлебнулся «максим» – не подумали про воду для охлаждения ствола. Два бойца скатились на дно оврага, замерли, разбросав руки.

      Пули свистели в угрожающей близости. Шубин моргал, избавляясь от тумана в глазах. Контуры теряли резкость,