Французская вдова. Галина Куликова

воли заинтересовался Федор. – Если дело дошло до взрывов…

      – Я считаю, их надо насильно выдавать замуж. Создать специальный государственный фонд.

      – Денежный?

      – Нет, отцовский. Согнать мужиков, которым надо в армию идти или которым сроки небольшие дали по ерундовым статьям. И предоставить выбор – армия, зона или женитьба. Ну, вроде альтернативной службы.

      – А женщины-то как? – захохотал оператор, старательно не обращавший внимания на стук в дверь.

      – Никак. Кто их спрашивать будет? Нужен законодательный акт, и никуда они не денутся.

      – Ясно, почему вас хотели взорвать, – понимающе кивнул Федор.

      Тут во входную дверь особенно сильно стукнули, и громкий голос заявил:

      – Откройте, Тарасов, иначе будем вызывать повестками!

      – Все-таки полиция, – удовлетворенно хмыкнул режиссер, почесав кончик своего кривого носа. – Как они некстати. Сейчас увидят меня в халате, девушек целую кучу, начнут версии строить.

      – Можно подумать, никто не знает, что вы режиссер, – пожал плечами Федор.

      – Да им плевать, кто я. Пытались уже мне притоносодержание пришить – не вышло. Участковый наш все старается. Да и соседи ему на меня постоянно жалуются. Чуть что в микрорайоне случится – он первым делом оперативников ко мне тащит. Не любит человек искусство, что поделаешь.

      – Тарасов! – снова раздалось из-за двери.

      – Сейчас, только смокинг накину! – закричал режиссер, срываясь на фальцет.

      Подтянув носки и завернув рукава халата, он подскочил к двери, щелкнул замком и быстро отступил назад. В коридор тут же ввалились трое – один, средних лет, в штатском и двое молодых ребят с погонами сержантов. Они молча протопали мимо Тарасова и Буколева, обошли всю квартиру, не забыв заглянуть в туалет и ванную.

      – Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь. Все мне ясно стало теперь! – немного фальшивя, пропел режиссер и попытался отбить чечетку, громко стуча пятками по ламинату.

      Старший сердито посмотрел на него и сунул нос на балкон.

      – Я квартиру не продаю, – крикнул ему в спину Тарасов, но ответа не получил.

      Наконец вся троица вернулась в комнату. Вспугнутые барышни одна за другой упорхнули на кухню. Вслед за ними туда же нырнул и оператор. Слегка обалдевший Федор остался стоять где стоял – возле камеры на штативе.

      – Кто эти девушки? – мрачно поинтересовался человек в штатском. Лет сорока, крепкий, с военной стрижкой и слегка пренебрежительной миной на лице. – У них есть паспорта?

      – А у вас есть документики? – мгновенно отреагировал Тарасов. – Понятия не имею, кто вы такой.

      – Следователь Зимин, – мужчина показал свое удостоверение.

      – А где ордер на обыск? – Если Тарасов и злился, это было совершенно незаметно.

      Федор поражался той вольности, с которой режиссер вел себя с представителями правоохранительных органов. Впрочем, если они действительно надоели ему как горькая редька…

      – Мы пришли поговорить, а не делать