Блеф. Джордж Мартин

шла по запруженной Ист-Вилидж-стрит, стараясь не терять терпение от того, как Си-Си Райдер пялится на витрины. Казалось, через каждые три метра эта милая девушка с рыжими торчащими волосами замечала в витрине что-то такое, что только и мечтала купить. Хорошо хоть, не заходила внутрь и не заводила разговор. Вонищенка уже готова была предложить ей вернуться в помещение на верхнем этаже, где обитала сочинительница песен, когда услышала позади голос с характерным каджунским акцентом.

      – Эй, вы обе, куда шагаете?

      Тело гиперактивной девушки-подростка было затянуто в полосатое трико танцовщицы, на ногах ее были золотистые кроссовки. Корделия, племянница Джека. Она выскочила из ресторана, в который только что собиралась зайти. Схватила Вонищенку и Си-Си под руки и затащила в «Ривьеру» прежде, чем те успели что-то возразить. Как только они оказались внутри, Си-Си стряхнула ее руку, но они не стали возражать, когда девушка нашла им столик. Вонищенка хорошо знала, что лучше не возражать, чтобы не получить себе в наказание смертельно обиженного подростка.

      – Так вы еще не видели, как Розмари к тузам обратилась, по телику? – спросила Корделия, открыв меню и тут же его захлопнув. – Присоединишься, Вонищенка?

      – Меня никто не просил, – ответила Вонищенка, делая вид, что внимательно читает меню. – А ты сама?

      Поглядев поверх огромной папки меню, Вонищенка с удивлением увидела на лице Корделии искреннее отвращение. Ей удалось остановить девушку на всем скаку, возможно, впервые в жизни.

      – Я, это, больше никогда такого не сделаю, – ответила Корделия и уперлась взглядом в меню. – Ударить кого-нибудь могу, сама знаешь. Но это больше никогда в жизни не сделаю. Так нельзя.

      – Я не уверена, что это хорошая идея. «Комитет бдительности» из тузов не то, что нужно этому городу.

      Си-Си поглядела на Вонищенку и Корделию, извинилась и встала.

      – Давно Джека видела? – спросила Корделия Вонищенку, внимательно проводив Си-Си взглядом, невинно поглядев на нее широко открытыми глазами.

      – Ага. Он спрашивал, не видела ли я тебя. Никогда не думала, что стоит иногда хоть звонить дяде?

      В хриплом голосе Вонищенки отчетливо читалось раздражение.

      – Я была так занята на этой работе в «Глобал Фан энд Геймс», и все такое…

      – А еще ты просто не хотела с ним разговаривать, так?

      – Даже не знаю, что сказать…

      Корделия смутилась.

      – В смысле, все так, будто он мне теперь совсем чужой. Ты не поймешь. Меня воспитали в строгой вере. Учили, что гомо… такие, как Джек, что это один из худших грехов.

      – Это не так, и он все равно тебе дядя родной. Он жизнью ради тебя рисковал, а ты ему даже позвонить не хочешь. Какая радость, что ты столь крепка в своих понятиях о добре и зле.

      Вонищенка произнесла это с явным отвращением и махнула рукой невольно.

      – Майкл ему хороший друг. Я никогда еще не видела Джека таким счастливым.

      – Ага, точно, Майкл, сукин он сын! Я его в клубе видела, в Виллидж,