Большая книга ужасов. Самые страшные каникулы (сборник). Елена Арсеньева

на первом этаже, потом начал медленно подниматься, и все это время, пока Зойка его ждала, она чувствовала себя ужасно неуютно. Казалось, что глазок на двери Константиновых – то есть этих, как их там, Страховых! – наблюдает за ней.

      Вот именно – не из квартиры кто-то наблюдает через глазок, а он сам Зойку внимательно разглядывает, причем ведет за ней взгляд, когда она нарочно уходит в сторону.

      Отвратительное было ощущение!

      Все понятно – глазок с круговым телевизионным обзором, решила Зойка, но менее отвратительным ощущение не стало. Как будто она букашка, которая лежит на лабораторном стеклышке, а ее кто-то исследует через микроскоп. Или через круговой телевизионный обзор – без разницы!

      Да где этот несчастный лифт?! Зойка демонстративно отвернулась от глазка. Не до политесов, как сказала бы бабушка!

      Вдруг что-то легонько тронуло ее за шею сзади. Зойка аж подпрыгнула! Но сзади ничего не было. Только почудилось, что в глазок втянулось что-то – длинное, вернее длинношеее. Как будто сам глазок выдвинулся из двери и приблизился к Зойке!

      У нее аж мурашки по спине побежали, хотя это была, конечно, полная ерунда. Даже если глазок телескопический и выдвижной (сейчас какой только техники нет, небось и выдвижные глазки могли придумать, что-то вроде перископов, – хотя зачем?!), рук у него точно нет, коснуться Зойки он не мог. Хотя касание было легкое, легчайшее, легче, чем руками… как будто ресничками пощекотали…

      Реснички у дверного глазка?! Нет, пора уходить, эта дурацкая дверь на Зойку как-то странно действует!

      Лифт наконец-то пришел. Скрежетнул устало, раззявил дверцы приглашающе.

      Зойка вошла.

      Посреди лифта на грязном полу лежал цветок чертополоха.

      Розовый, пышный, на колючем коротеньком стебле, обломанном под самым цветком. Он был очень красивый, он походил на большую розовую звезду! Его так и хотелось понюхать. Но Зойка, хоть и подняла его, смотрела на него с опаской и нюхать не спешила. В таких роскошных цветах очень часто прячутся пчелы или какие-нибудь другие насекомые. Понюхаешь – а оно цап тебя за нос! Или за губу! Мама один раз вот так понюхала розу со шмелем. К счастью, успела увернуться, а то невесть что стало бы с ее носом. Мама потом полгода этот случай вспоминала и ужасалась тому, что могло произойти.

      Поэтому Зойка любовалась чертополохом издалека. На расстоянии вытянутой руки.

      Лифт спускался так же долго, как поднимался.

      «Зачем я вообще езжу на лифте? – подумала Зойка. – Трачу столько времени! Лучше пешком ходить! Подумаешь, шестой этаж».

      И, словно почуяв ее мысли, лифт взял да остановился. Причем на втором этаже! До первого даже не доехал!

      Делать было нечего. Зойка пошла вниз пешком и увидела, что на площадке между вторым и первым этажами на стене, как раз около почтовых ящиков, нарисована человеческая фигура. Как будто кто-то встал, прислонился к стене, растопырив руки и ноги, потом его обвели красной краской, он ушел, но контур его фигуры остался.

      Эту фигуру Зойка видела здесь впервые. Впрочем, когда она в последний раз шла пешком