Каникулы с невидимкой. Валерий Гусев

и пусть, – легкомысленно отмахнулся братишка. – Они ведь этого не знают.

      – Узнают! Ищем патроны!

      А внизу послышался грозный крик Карлсона:

      – Карпухин! Где твой пистолет?

      – Во!

      – Алехин! Где твой пистолет?

      Молчание.

      А потом злобный вопль Карлсона:

      – Идиот!

      – А в нем патронов нет, – оправдался Алехин.

      Мы лихорадочно обыскивали комнату, перевернули и выдвинули все, что смогли, даже матрасы на пол сбросили – патронов не было.

      – Ищи, ищи, – подстегнул я Алешку, а сам начал сооружать баррикаду у двери. Чтобы выиграть время.

      По лестнице опять затопали бандитские ноги. Но баррикада уже была готова: тумбочка, на ней – телевизор, на телевизоре – большая стеклянная ваза.

      Но это не очень нам помогло. Мы не учли, что дверь открывалась наружу.

      Правда, все равно неплохо получилось, когда бандиты во главе с Карлсоном распахнули дверь. Баррикада оказалась неустойчивой и рухнула прямо на них. Тумбочка, правда, устояла. Телевизор, увы, разбился с гранатным грохотом. Ваза, кстати, тоже – разлетелась на тысячу осколков об голову Карлсона.

      Когда бандиты выбрались из-под обломков, на них опять смотрел неумолимый и грозный пистолетный ствол в моей руке. Правда, пустой.

      – У вас патронов нет, – неуверенно сказал, кажется, Алехин. – Вот они, – и он потряс кулаком с зажатыми в нем патронами.

      – У нас свои были, – сказал я и злорадно потряс пистолетом: – Вот они!

      – Оставьте их в покое, – послышался властный голос Бабы Яги. – Я сама с ними справлюсь.

      И она, оттолкнув тумбочку, смело шагнула в комнату.

      – Вы ведь не станете стрелять в женщину? – уверенно спросила она.

      «Особенно, в такую, – подумал я, – ее и так жалко». И опустил пистолет.

      – Ну и зря, – сказал Алешка с досадой.

      Баба Яга забрала у меня оружие. Бандиты, осмелев, ввалились в комнату.

      – Они мне нравятся, – сказала старушка. – Из них выйдет толк.

      – Письмо мы все равно писать не будем.

      – Ну и не надо. Будете жить здесь. И Августа с его Дашкой я не отпущу…

      – А если напишем? – спросил я. – Отпустите?

      – Конечно! И вас тоже. За деньги.

      – Честно? – спросил Алешка. И по его хитрому голосу я понял, что он что-то задумал.

      – Еще как честно-то! – ухмыльнулся Карлсон.

      – Нам надо подумать, – сказал я. – Посоветоваться. И с Августом Майским – тоже.

      – Это наше условие, – сказал Алешка таким тоном, что было ясно – он ни за что не уступит.

      Алехин посмотрел вопросительно на Карлсона, Карлсон – на свою маму. Та подумала и кивнула.

      – Даю вам два часа, – сказала она, выходя из комнаты. – И приберитесь здесь.

      – Еще чего! Кто натворил, тот пусть и убирает.

      Да, они еще не раз пожалеют, что мы попали на этот шар. Это я по Алешкиным глазам понял.

      Когда они убрали все осколки и обломки и оставили нас в покое, мы стали по-быстрому соображать – а нельзя ли как-нибудь попроще выбраться на волю?

      Окошко