Весло невесты. Лина Дорош

Макс явно уловил нотки раздражения, но не понял, к чему они относились.

      – Уроды, говорю, они такие, как Паша, – говорила я громко и внятно, в упор глядя на Макса, – только страшные. Рекламу помните?

      – Нет, – Макс хихикнул.

      – А я вдруг вспомнила, – глотнула вина, – хорошее вино, спасибо.

      – Белое, как просили. Приятного аппетита, – Макс удалился, почему-то продолжая похихикивать.

      Рыба была ничего, съедобная. Кофе тоже славный. Комбинатовский кавалер попытался еще раз за чем-то подкатить, но, наткнувшись на взгляд, получил нокаут и вернулся за свой столик. Пришлось попросить еще бокал вина и опять процитировать рекламу про «уродов и Пашу». Макс уже не хихикнул, а хохотнул.

      – Что с Вами, молодой человек? Странно реагируете – извольте объясниться.

      – Потом, пожалуйста, – Макс даже как-то засмущался, – это я так, потом, в общем.

      Пришло насыщение, и потянуло в сон. Макс принес счет. Я положила денежку. Он протянул руку к папочке, но я сыграла на опережение и прижала папочку ладонью к столу.

      – Нуте-с, молодой человек, извольте удовлетворить любопытство дамы: почему «уроды и Паша» Вас так смешат?

      Макс опять хохотнул.

      – Понимаете, меня на самом деле не Макс зовут, – неМакс улыбался.

      – А как? – вопрос тупой, но я искренне в тот момент не догоняла, что к чему.

      – Меня по правде Паша зовут, – экс-Макс заулыбался еще шире.

      Я протянула ему папку с денежкой:

      – Там без сдачи, – в тоне моем не было реакции на то, что неМакс только что сказал.

      – Спасибо.

      Я поманила его пальцем. Макс-Паша наклонился и услышал:

      – И всё-таки я настаиваю: уроды – они такие, как Паша, только страшные, – дальше говорить было трудно, потому что невозможно бесконечно сдерживать смех.

      Тихо похохатывая, мы распрощались с Максом-Пашей. Так у меня появился второй хороший знакомый в Шмелеве. Совсем не плохо для одного дня.

      Внешнее

      Следующий день был потрачен на перерождение. Внешнее. На выходе из парикмахерской настроение стало чудесным. Давно меня так не уродовали – тем лучше. С практической точки зрения. Теперь я стопроцентно сливаюсь с толпой. Пока не открою рот, правда. Есть еще над чем поработать. В вербальном плане.

      Обменяв одну стодолларовую купюру на много денег, я купила себе гардероб. Весь. И прониклась окончательно: здесь – рай. Еще купила газету. Надо бы завтра-послезавтра начать прицениваться к жилью и к работе. Кстати, еще о гардеробе. Часа три ушло на отработку очень ценного навыка. Не «зависать» над выбором. Заходить в магазин, взглядом «выцеплять» нужную вещь, примерять на соответствие размера и брать. За эти же три часа, можно сказать, чудом излечилась от застарелой болезни – регулярного шопинга. В этом отношении магазины Шмелева лечебнее минеральных вод европейских курортов. А всё почему? А всё потому, что здесь шопинг теряет всякий смысл. Бывают такие магазины, которые как музеи. Не потому, что в них всё дорого. А потому, что вывеска «Одежда» есть,