Следов не оставлять. Джеймс Хедли Чейз

залез в машину и зажег сигару, сдерживая гнев. Он сознавал, что находится на ничейной земле и эти безмозглые скоты в ушанках обладают большей властью, чем он.

      Включив свет, Радниц углубился в бумаги.

      Солдаты наблюдали, как Ко-Ю вынимает обогреватель. Спустя двадцать минут, когда он снял крышку, к шлагбауму подъехала машина. Из нее выпрыгнул Дузинский и понесся к «роллс-ройсу». Он уселся рядом с Радницем и махнул солдатам рукой. Те велели Ко-Ю поставить крышку обратно и отошли.

      – Извините, – произнес Дузинский. Запах пота заставил Радница глубже затягиваться сигарой. – Я был вынужден задержать вас. Мы согласны на ваши условия и заплатим три с половиной миллиона долларов за расшифрованную формулу.

      Радниц продолжал просматривать бумаги и делать пометки. Минуты две он не отрывался от них, затем отложил в сторону и пронзил Дузинского серо-стальным гневным взглядом.

      – Я провел целый час на холоде, – отчеканил он, – а мое время стоит дорого. Я не желаю терпеть ничего подобного от коммунистического правительства. Теперь моя цена – четыре миллиона. Объявите своему начальству. Это случилось из-за какого-то глупца из их партии, осмелившегося задержать меня. Слышите? Четыре миллиона долларов.

      Напуганный яростью Радница, Дузинский выбрался из машины и побежал к деревянному бараку. Радниц уткнулся в бумаги. Ко-Ю закончил возиться с обогревателем. Через пятнадцать минут Дузинский вернулся. Его бледное лицо было покрыто потом.

      – Предложение принято, – выговорил он с трудом. – Четыре миллиона долларов.

      Радниц нажал на кнопку, поднял стекло и велел Ко-Ю ехать в отель «Бристоль».

      У второго пропускного пункта проволочек не было. Стальной шлагбаум поднялся незамедлительно, и «роллс-ройс» вернулся в Западный Берлин.

      В отеле Радниц отправился в почтовое отделение и попросил бланк для телеграммы. Тонким, аккуратным почерком он вывел: «Джонатану Линдсею. Отель «Георг V». Париж. Договоритесь о встрече с К. в отеле в 13.00 шестнадцатого. Радниц».

      Он протянул бланк вместе с деньгами девушке-телеграфистке и пошел через вестибюль к лифту.

      Пока лифт плавно двигался на третий этаж, мрачное выражение на его полном лице сменилось ликующей улыбкой.

      Позади напряженные раздумья, разработка планов. Скоро деньги будут в его руках.

      Алан Крейг осторожно открыл дверь своей квартиры, выглянул в коридор, прислушался и шагнул обратно.

      – Иди, Джерри, – сказал он. – Поторапливайся.

      Изящный молодой блондин в обтягивающих джинсах и черном свитере скользнул мимо Крейга, насмешливо улыбнулся на прощание и пошел по коридору.

      Крейг запер дверь и вернулся в гостиную. «Не надо бы…» – сказал он себе. Потом пожал плечами: что ж, нельзя же всегда поступать правильно. Завтра в это время он улетит в Нью-Йорк. Париж уйдет в прошлое. Самое время. Два месяца в Париже он провел чересчур бурно. Потирая рукой челюсть, Крейг подумал о Джерри Смите, с которым он познакомился в Пассаже. Последнюю неделю они не расставались. Джерри был забавным, послушным