Первые партизаны, или Гибель подполковника Энгельгардта. Ефим Курганов

удалось выудить, хотя, наверное, мне ещё не раз придется наведаться в Станьково, дабы как следует покопаться там. Для того чтобы освоиться с тамошними бумагами, надобны сноровка и время. Я уже вполне готов к неизбежному заглатыванию новых порций пыли.

      На этом, пожалуй, я и закончу свой экскурс в Леслиану, первый и самый приблизительный, предварительный точнее. Для начала хватит, как я думаю.

      Итак, буквально несколько отредактированных мною выписок из станьковского архива, из той его части, что связана с эпохою наполеоновских войн. Не прочитанные слова восстановлены мною строго по смыслу.

      Как я надеюсь, выписки сии добавят несколько бесценных штришков к устоявшимся представлениям о партизанской войне в Смоленской губернии в июле-августе 1812 года.

      Глава шестая. Ещё о братьях Лесли и партизанской войне 1812 года

Записи из семейного архива смоленского ответвления рода Лесли из Ачинтуля(несколько извлечений)* * *

      Как из всех имений генерала Дмитрия Егоровича и его четырёх сыновей были собраны молодцы, и в Соборе отслужили молебен, то генерал их провожал на битву с захватчиками земли смоленской.

      Ополченцы вооружены были очень длинными пиками и саблями. Были ещё мушкеты кавалерийские и несколько пистолетов.

      Все верхами на лошадях, и ходили они около Катыни, около Надвы, Рудни и не дошли до Витебска только пять верст, разъезжая по лесам и забирая мародёров.

* * *

      Вот совершенно реальный случай, записанный Григорием Дмитриевичем Лесли.

      Григорий Дмитриевич Лесли приказал казакам взять у мужика овёс. Тот никак не хотел давать – жалко было, и всё тут.

      Мужик сей даже лег на копну овса, с коей никак не мог расстаться, лег, широко раскинув руки.

      Казаки стали разбирать кругом него овёс, выдирая его из-под мужика большими клочьями.

      Когда весь почти овёс был уже забран казаками, мужик увидал это, махнул рукой и пошел прочь.

      Григорий Дмитриевич, глядя на эту презабавнейшую сценку, тихо и заливисто смеялся.

      А через несколько минут мужик уже не тужил совсем и даже сам помогал казакам разбирать свой двор, только бы ничего не досталось басурманам.

* * *

      Один партизан-ветеран (звали его Фёдор Заяц), дворовый человек Александра Лесли, рассказывал следующее:

      «Как эти бродяги (то бишь мародёры) придут куда-нибудь в деревню, человек с десять или более, грабить скот или забирать хлеб; как узнаем, отрядят нас человек сорок или сколько нужно, мы обскачем их и, как мы не присяжные солдаты, то не острым концом, а тупым хорошенько хватишь басурмана, то он и бросает ружьё, кричит «пардон».

      Тогда у них отберут всё оружие и соберут с другими в кучи и погонят плетьми, как баранов.

      И ни одного не убили.

      И как сдадутся в плен, то уже не обижают их. И так ведь обиженные!

      А вот подполковник Энгельгардт, что из Пореченского уезда, сказывают, в плен живыми никогда никого не брал. Басурманов или топил, или в землю закапывал… живьем, между