Мужская логика 8-го Марта. Елена Михалкова

взвизгнула Людочка. – Ой, покажите, покажите, вдруг мы решим, что вашей жене он не понравится! Тогда мне подарите!

      Окружив Горошина плотным кольцом, четыре женщины смотрели, как он достает из-за пазухи длинную бархатную коробочку. Анатолий Иванович открыл ее, и Людочка с Олей ахнули. На черном бархате лежало ожерелье из белого золота – переплетающиеся ветки, на которых поблескивали капли.

      – Ну как? – встревоженно-обеспокоенно спросил Горошин.

      – Очень красивое, – проговорила Безинская, проглотив замечание о том, что такое ожерелье подходит Вере Михайловне как корове седло.

      – Бриллианты? – выдохнула Рюшка.

      – Бриллианты, – вздохнул Горошин, разглядывавший ожерелье с не меньшим восхищением, чем женщины. – Весь годовой бонус на него ушел, да еще и то, что я с сентября откладывал из зарплаты. Но изящно, правда?

      – Правда! – хором подтвердили три дамы, не сводя глаз с украшения. Одна промолчала.

      – Жду не дождусь, пока банкет закончится, – признался Горошин. – Баловство, конечно, все эти ваши драгоценности, но так хочется жену порадовать! Сорок пять лет… Эх!

      Он вздохнул о чем-то своем, вынул ожерелье из коробочки и, оглядевшись, взял со стола плотный бумажный конверт, в который и опустил сверкающую змейку.

      – Зачем так? А как же коробочка? – удивилась Оля Земко.

      – Не нравится она мне, – поморщился Анатолий Иванович. – Безвкусица, по-моему – бархат, черный… У меня дома уже припасен футляр, в него и переложу.

      Он отвернулся и спрятал конверт с ожерельем в портфель. Дамы постояли, чувствуя себя немного обманутыми, а затем разошлись по местам.

      Дверь снова распахнулась, и к аудиторам заглянула секретарша Анжелика.

      – Девочки! – нараспев позвала она. – Только вам, по секрету: привезли торт! Вы себе не представляете… Двухэтажный, с башенкой наверху!

      Оля Земко и Людочка живо вскочили с мест. Маргарита Анатольевна, поколебавшись, пошла за ними.

      – Инга Андреевна, а вам неинтересно, что Вересаев заказал на этот раз? – спросил Горошин между делом.

      Репьева высокомерно взглянула на него.

      – Всю жизнь не была зевакой и не собираюсь начинать меняться, – отрезала она. – К тому же торт выставят на банкете, а уж увижу я его на два часа раньше или позже, роли не играет.

      Анатолий Иванович согласно кивнул.

      – С осени будут искать новую секретаршу? – спросил он спустя пару минут, не отрывая взгляда от документов.

      – С чего вы взяли?

      – Мне показалось, Анжелика Романовна… э-э-э… готовится стать мамой. Разве нет?

      – Мамой? – переспросила Репьева, вызывая в памяти образ секретарши. – Вы хотите сказать…

      Но Горошин уже погрузился в работу, и невысказанный вопрос Инги Андреевны, не от начальника ли понесла девица, не заметил. Подумав, Репьева поднялась с места.

      – Пойду, пожалуй, пройдусь, – объяснила она, хотя в этом не было необходимости: Анатолий Иванович сосредоточенно перерывал бумаги.

      – А? Да-да, – рассеянно