Невеста для принца. Шеннон Хейл

громче, если она адресована именно тебе, но все поблизости тоже могут ее слышать.

      – Значит, ты вроде как поешь, а другие это слышат, – сказала Мири, не совсем понимая.

      Петер пожал плечами:

      – Я разговариваю с человеком, но делаю это пением, причем не вслух… Не знаю, как описать это, Мири. Все равно что пытаться объяснить, как бежать или глотать. Перестань донимать меня вопросами, а не то я найду Янса и Альмонда, и мы затеем какую-нибудь игру только для мальчишек.

      – Сделаешь так – и это будет твоя последняя игра в жизни.

      Петер тогда не понял, почему для Мири важно понять, как идет работа в каменоломне, и она не стала настаивать. Ей нравилось, что он не догадывался о ее расстроенных чувствах и одиночестве. Ей нравилось, что для него она оставалась прежней беззаботной Мири, какой была всегда.

      Теперь же Мири припомнила тот давний разговор и прибавила к нему все, что узнала за это время о языке горы. Он всегда был неотъемлемой частью каменоломни, а потому казался Мири чем-то недоступным. «Неужели Герти услышала язык горы? – спросила себя девочка. – Неужели на нем все-таки можно общаться за пределами каменоломни:» Такая возможность показалась ей не менее заманчивой, чем запах медовых кексов из соседнего дома.

      На следующий день после происшествия с крысой Мири выполняла утреннюю работу – подметала коридоры академии. Дождавшись, пока никого не окажется рядом, она нырнула в нетопленную комнату, которой не пользовались, и попыталась что-то произнести на языке горы. Для этого она принялась постукивать ручкой метлы по каменным плитам, подражая стуку молотка в каменоломне, и затянула рабочую песню. Потом она изменила слова песни, чтобы передать свое сообщение: «Для бандита – ломик, а для крысы – долото. Крыса в кладовке жила, Олана ее прогнала».

      Примечания

      1

      Здесь и далее стихи в переводе В. Гуляевой.