О чем мечтают женщины. Л. Мари Аделайн

Ох, спасибо, что пришла, Кэсс. Можешь проверить, ровно ли я креплю штангу?

      Кэсс? Когда это он меня так называл? Я вдруг почувствовала себя кем-то вроде его приятеля.

      – Как сейчас? – спросил Уилл, приподнимая штангу.

      – Немного выше.

      Он передвинул ее на несколько дюймов выше, чем нужно.

      – Нет-нет, ниже… Ниже.

      Уилл держал штангу почти идеально ровно, в соответствии с линией подоконника, но тут же проказливо спустил ее вниз под неловким углом.

      – А сейчас? Правильно? – спросил он, нахально улыбаясь мне через плечо.

      – Слушай, у меня нет на это времени. Там посетители ждут.

      Уилл тут же выровнял штангу. Когда в знак одобрения я кивнула, он мгновенно загнал в стену шурупы крепления и, поставив штангу на место, спрыгнул со стремянки.

      – Ладно. Ты что, собираешься вечно злиться на меня? – спросил он, подходя ко мне. – Кэсси, я просто пытаюсь поступать правильно. Но я совсем теряюсь, когда дело касается тебя.

      – Ты? Теряешься? – прошипела я. – Давай-ка поговорим о потерях, а? Ты ничего не потерял. А вот я… я потеряла все!

      Матильда наверняка зажала бы мне рот ладонью! «Неужели ты ничему не научилась? – сказала бы она. – Какого черта ты выставляешь себя неудачницей?»

      – Ты ничего не потеряла, – прошептал Уилл. Он заглянул мне в глаза, и мое сердце остановилось на целых три секунды. «Я выбрала тебя, а ты выбрал меня». – Я по-прежнему здесь. И мы по-прежнему мы.

      – Никаких «мы» нет, Уилл!

      – Кэсси, мы столько лет были друзьями. И мне этого так не хватает!

      – Мне тоже, но… теперь я просто твоя служащая. И так должно быть впредь. Я буду приходить, делать свою работу и уходить домой, – сказала я, избегая его взгляда. – Я не могу быть твоим другом, Уилл. И я не могу больше быть той девушкой, которая… которая топчется где-то в стороне, выжидая, словно парящий над головой коршун, когда наконец угаснут твои отношения с Трачиной, когда все это остынет.

      – Ох! Ты думаешь, я прошу тебя об этом?

      Он отер лоб тыльной стороной ладони. Его лицо осунулось от печали, усталости, а может быть, даже и от покорности судьбе. Между нами повисло напряженное молчание, и я призадумалась о том, смогу ли продолжать работу в кафе Уилла, если моя сердечная боль не утихает. Но я ведь знала, что это моя проблема, а не Уилла.

      – Кэсси… я так сожалею обо всем…

      Наши взгляды наконец встретились. Наверное, впервые за много недель.

      – Обо всем? – переспросила я.

      – Нет. Не обо всем, – поправил себя Уилл, кладя молоток на ступеньку стремянки и выдергивая из-за пояса футболку, чтобы вытереть ею лицо. Солнце уже опускалось над Френчмен-стрит, напоминая мне, что следует закрыть кафе.

      – Ладно… У тебя дела. У меня тоже. Вроде бы штанга повешена ровно… так что мне здесь больше делать нечего, – сказала я. – Если вдруг тебе понадоблюсь, я буду внизу подсчитывать кассу.

      – «Если» – не