Дочь мадам Бовари. Наталия Миронина

комнате. Лиля прошла к креслу, по пути бросив сумку прямо на пол.

      – Ну? – спросила она, забравшись в кресло с ногами. – Кофе пить будем?

      Мужчина, волнение и смущение которого можно было угадать по несколько бестолковым движениям, вскинулся:

      – Господи, да конечно, я уже все приготовил! – с этими словами он скрылся в глубине квартиры, которая, судя по всему, была не маленькой. Через какое-то время оттуда донесся звон чашек, ложек и его голос: – Я вчера специально купил. Ты же знаешь, это очень редкий сорт кофе. Хочу, чтобы ты его попробовала, а потом я тебе расскажу, как его выращивают.

      – Хорошо, – донеслось до него.

      Лиля, оставшись одна, встала с кресла, прошлась по комнате, с интересом ее разглядывая. Она внимательно изучила парусники на акварелях, погладила рукой темное, немного потрескавшееся дерево барометра на письменном столе. Мелкие фарфоровые безделицы ее не заинтересовали, а вот ряд старых книг, которые с обеих сторон поддерживали подставки в виде медных пучеглазых индейцев, она внимательно изучила.

      – Ты достал старого Вересаева? – прокричала она, обращаясь к шуму в недрах квартиры.

      – Да, представляешь, несколько дней назад, в букинистическом магазинчике рядом с портом. – Хозяин дома появился в дверях с подносом, на котором стояли чашки, дымящийся кофейник и тарелка с печеньем. – Мне, считай, повезло – какой-то человек принес совсем недавно, они-то еще и оформить не успели.

      – Ставь поднос прямо на тахту. Стола-то у тебя нет, – сказала Лиля, глядя на застывшего в нерешительности посреди комнаты хозяина.

      Чувство неловкости, которое внезапно появляется между двумя людьми, заставило Лилю и ее собеседника преувеличенно сосредоточенно дуть на кофе, следить за тем, чтобы глотки были абсолютно бесшумными, а хрустящее печенье не рассыпалось в руках на тысячи мелких крошек. Квартирная тишина вдруг обступила их, сковав движения и уберегая их взгляды от соприкосновения.

      – Это была, наверное, идиотская затея – пригласить тебя сюда. Мы ведь могли и в кафе пойти, и в ресторане пообедать, – наконец произнес Вадим Костин, глядя, как Лиля пытается выловить из чашки упавшее туда печенье.

      – Не могли, сам знаешь. Об этом бы сразу узнал весь город. Ну так? Ты мне обещал про кофе рассказать.

      – Какой кофе? – Вадим в недоумении поднял глаза.

      – Который мы пьем, – Лиля наконец справилась с размокшим кусочком.

      – Ах, ну да! Все очень просто. Кофе выращивают, собирают урожай, а потом скармливают маленьким зверькам, вроде белочек. Циветты, так их зовут, – тут Вадим вдруг смутился, – ну, понимаешь… ну, как тебе сказать…

      – Да как есть, скажи. – Лиля наконец прямо посмотрела на Костина.

      – Ну, они… – до Вадима только дошло, что, если бы эту историю он рассказывал в другой ситуации, она была бы грубовато-забавной. Но сейчас грубость бы резала слух, а детское слово «какать» было более чем неуместно.