Одна помолвка на троих. Галина Куликова

и чары падут! Я больше не буду бояться фаты и лимузинов. Боже, как я тебе завидую… Дана в свадебном платье будет смотреться офигенно!

      Вместо того чтобы хлопать Глеба по спине и спрашивать про деньги, отец широко улыбнулся и громко крикнул, обернувшись назад:

      – Марго! Марго, иди скорее сюда. Потрясающая новость – мой сын женится!

      Из соседней комнаты появилась Марго – недоверчивый взгляд и прикушенная нижняя губа. Светлые волосы стянуты в узел, халат запахнут и крепко завязан поясом. Она всегда была именно такой – красивой и наглухо закрытой.

      – Ты в самом деле женишься? – спросила она своим фирменным низким голосом. – Или это какая-то шутка?

      Глеб с изумлением увидел, как ее вечно сухие и зоркие глаза увлажнились, и растерянно ответил:

      – Нет, я не шучу, я сегодня сделал предложение, подарил кольцо…

      И тут Марго неожиданно уткнулась носом в плечо отца и всхлипнула.

      – Подождите, я ничего не понял, – сердито сказал Глеб. – С какой стати слезы?

      – Не обращай внимания, – сказал отец с кривой улыбкой. – Мы с Марго давно хотели пожениться, но… Я решил, что это случится, только когда женишься ты. Так будет правильно. Не женив сына, я не могу устраивать личную жизнь. Так что теперь…

      Он обнял Марго за плечи и прижал к себе.

      – Мы поженимся? – глухо спросила она ему в рубашку.

      – Конечно! Я же обещал. Как только дети определятся с датой свадьбы, мы назначим собственную, идет?

      Марго отстранилась, быстро поцеловала его в губы и, подняв глаза на Глеба, сказала:

      – Поздравляю тебя. Это… замечательно.

      – Я вас тоже поздравляю. – Глеб растерянно смотрел на них.

      Отец все еще производил впечатление – сухощавый, нервный, с густой копной темных волос и глазами врубелевского «Демона». Они с Марго идеально подходили друг другу. Глеб почему-то представлял их парой перчаток. Одинаковые перчатки – на правую руку и на левую. «Если продолжить эту странную аналогию, – подумал он, – то мама рядом с отцом всегда казалась перчаткой с чужой руки. Неудивительно, что их брак развалился».

      – Выходит, я всех осчастливил, – заявил Глеб и посмотрел на бабушку, ожидая увидеть слезы радости на ее глазах.

      Вместо этого он наткнулся на ее мрачный взгляд. Нос, испачканный мукой, опасно заострился.

      – Ба, ну в чем дело? – спросил Глеб. – У тебя такой вид, как будто я записался в армию и уже собрал вещмешок.

      Он подошел к ней, взял ее за руки и просительно заглянул в лицо, как в детстве.

      Клавдия Васильевна покачала головой. Кожа у нее была пергаментной, изрезанной, словно лед коньками, тонкими пересекающимися морщинками. Но глаза по-прежнему жили своей яркой молодой жизнью, хотя и потеряли с годами большую часть оглушительной синевы.

      – Ты правда ее любишь? – негромко спросила она.

      – Ба, да ты чего! – Глеб опешил. – Мы с Даной уже сто лет вместе. Присмотрелись друг к другу, притерлись, поняли, что почем. Мы отличная пара,