Правила чужой игры. Алексей Фомичев

их.

      – Угу.

      Опять странное спокойствие, словно мы говорим о вкусе арбузов. Или он ничего другого не ожидал?

      Дорич посмотрел, как бойцы уносят амуницию и оружие в оружейку, ткнул пальцем в фанерный щит, тронув вмятину от шарика.

      – Что за отверстия в щите?

      – Имитация окон, проемов и дверей. Мы отрабатываем работу в помещении. Штурм, оборону, осмотр, захват помещений.

      Комиссар кивнул, медленно пошел к машине. Я шагал рядом, гадая, в чем причина его внимания ко мне. Что-то накопал из прошлого? Но что? И почему не арестовывает?..

      Мы подошли к «маногу», водитель увидел начальство и завел мотор. Дорич неожиданно повернулся:

      – Что за идеи относительно действий в Зоне?

      Я на миг опешил, поражаясь осведомленности комиссара. Неуверенно проговорил:

      – Так… надо менять подход к системе работы против боевиков. Хватит сидеть в обороне, пора самим наносить удары… Там, где они не ждут. У них дома.

      – Так-так…

      «Караджич, блин, – соображал я. – Ну, лейтенант!.. Разболтал…»

      – И как это будет выглядеть? Ты прикинул?

      – Нет… то есть да… Пока в голове.

      – Оформи и отдай мне. Я буду здесь через несколько дней. Успеешь?

      – Да…

      Он протянул мне руку и сел в машину. Я с некоторым обалдением смотрел вслед крытому «маногу», ошарашенный столь странным поворотом разговора.

      «С его подачи Караджич завел разговор. Обстановку и мое настроение выяснял. Только для чего? Что замыслил большой начальник? И почему я попал в сферу внимания комиссара полиции, за какие грехи или заслуги? Загадка…»

      Не придя к какому-либо решению, я подождал своих парней, и мы поехали на базу. Отдыхать.

      …На следующее утро Лабедин непонятно с чего изменил график дежурств. В результате мы вместо выходного вновь засели на базе, Ральф с отделением получил выходной, а Норин опять угодил на патрулирование.

      Что руководило лейтенантом, когда тот менял очередность, – тайна за семью печатями. Я молча выслушал приказ, переглянулся с Ральфом и ответил:

      – Есть.

      – Есть, – повторил Ральф.

      – Идите, – ожег меня взглядом Лабедин.

      Мы вышли из здания и встали около старой беседки. У ворот третье отделение садилось на БТР. Ральфовы парни топали к лужайке, оживленно разговаривая.

      – Не с той ноги встал, что ли? Или перепил?

      – Он не пьет. – Я расстегнул куртку до пояса, подставляя грудь и живот слабому ветерку. – Репутацию бережет.

      – В гробу я видел его репутацию. Это мне теперь завтра на дежурство, а я с подружкой договорился. Все к черту летит. Да! – Он хлопнул себя по лбу. – Чего тебя вчера комиссар искал?

      – Ты откуда знаешь?

      – Так он при мне Норина спрашивал. Тот и сказал. А потом бегом к Лабедину докладывать. Видел бы ты его рожу.

      Я усмехнулся. Столь пристальное внимание к подчиненному, с которым и так плохие отношения, лейтенанту не по нраву. Вдруг решу подсидеть его?..

      – Хрен с ним.

      – С