В ночь с пятого на десятое. Михаил Успенский

у меня тоже на него матерьялу предостаточно… Что там у вас? Ах, эта мелочь… И дело, наверное, было в ночь с пятого на десятое?

      – Т-точно так, – поколебался, но сказал я.

      – Я думаю, человек вы видный, серьезный, Страмцов кого попало не пошлет. Ступайте-ка лучше прямо в оперативный отдел. Только мой вам добрый совет: сами ничего не предпринимайте. Никакой самодеятельности, никакого самосуда!

      – А почему, собственно, нельзя? – спросил я.

      Человек в бурках устало опустился на корточки и без прежней поспешности стал собирать картотеку. Наконец он поднял голову и сказал задушевно:

      – Как же вы через кровь-то переступите? А?

      «Ты один мне поддержка и опора…»

      В оперативном отделе мной занялся парень в штатском, но с форменными пуговицами, представился старшим оператором Басмановым. Выяснилось, что заявление мое написано никак не по форме. Как положено писать, Басманов объяснить затруднился и наладил меня к двери, на которой висела табличка:

УПРАВЛЕНИЕ РУССКОМУ ЯЗЫКУ И ЛИТЕРАТУРЫ(филиал одесского базового центра родной речи)

      Здесь было как в доброй библиотеке: стояли книжные полки и висели портреты классиков. За столами скучали три девицы и пожилой человек с табличкой «Дежурный Языковед» на груди. Девицы вели неспешный разговор.

      – Умела бы я ткать, – говорила одна, – я бы за этой марлевкой в очередях не толкалась…

      – Нет, лучше готовить уметь, – сказала другая. – Вот окончить бы такие специальные курсы, чтобы готовить…

      – Ребеночка бы родить, – мечтала третья. – Я бы его откормила, одела всем на зависть…

      Дверь за мной тихонько заскрипела. Девицы встрепенулись и уставились на меня, но, словно бы разочаровавшись, отвернулись и вернулись к прежнему разговору.

      – Вы чего хотите, молодой человек? – сказал Дежурный Языковед. – Вы пришли с чем? Ах, заявление? Ну так и пишите: «Заявление о том…» и далее излагайте суть, я буду исправлять ошибок по мере надобности…

      – Так же не пишут – «Заявление о том…» – сказал я.

      – Вы не читаете газеты? Нужно читать газеты. Там неоднократно разработан настоящий оборот речи, как-то: «Глава Белого дома недвусмысленно дал понять о том, что…» и так дальше.

      – Ладно, – сказал я. – Положено так положено.

      Поднапрягся и написал все как есть.

      Дежурный прочитал мою писанину и побелел:

      – Разве можно прямо вот так и писать? И кто же теперь пишет так вот прямо? Широко используйте иносказания, эвфемизмы, тропы, синекдохи – всего языкового запаса. Вы читали рассказ Бабеля «Любка Казак»?

      – Читал.

      – Так Бабель написал его тридцать раз, чтоб вы знали…

      Зазвонил телефон. Одна из девиц послушала и сказала:

      – Опять этот писатель звонит. Интересуется узнать, как пишут правильнее: еслиВ или еслиФ?

      Дежурный прикинул и проконсультировал:

      – Согласно Галкиной-Федорук рассматривается как наречие и пишется с буквой В, как «напротив». С другой стороны, согласно Валгиной-Розенталь,